Многие читатели знакомы с рогатиной лишь понаслышке. Что-то прочитали в исторических романах или рассказах старых охотничьих писателей, что-то встречалось в учебниках российской истории в разделах о бунтах и восстаниях. Встречалось, да позабылось. Ну, а неохотники, так те почти поголовно уверены в том, что рогатина — это нечто похожее на крестьянские вилы.

Наряду с обыкновенной дубиной рогатина — самое древнее охотничье оружие. С ним наши пращуры одолевали мамонтов и медведей, зубров и кабанов. Первые образцы рогатин не сохранились, и нам известны лишь более поздние разновидности этого оружия, применявшегося на охоте и практически не изменившегося на протяжении длительной исторической эпохи. К поздним усовершенствованиям можно отнести перекладину ("поперечницу"), укрепленную у основания обоюдоострого плоского ножа (пера, жала), и металлическую трубку, с помощью которой перо насаживалось на ратовище — древко рогатины. Впрочем, в облегченном варианте рогатины — пальме (различные словари, книги по охоте указывают ударение по-разному: одни — пальма, другие — пальма), с успехом применявшейся сибирскими народами и охотниками Русского Севера, перо часто крепилось к ратовищу простыми сыромятными ремнями.

От всех прочих своих "собратьев" рогатина отличается тем, что применяется накоротке. Копья и дротики можно метать, длинными же и неповоротливыми пиками были вооружены, как правило, всадники. Эти виды холодного оружия успешно использовались в боевых действиях, но при охоте на крупных, сильных и ловких зверей конкуренции с рогатиной не выдерживали.

Массивная рогатина, совместив в себе преимущества колющего и режущего оружия, обладает исключительной останавливающей силой, что также предопределило ее первенство в сравнении с другим холодным оружием при охоте на крупного зверя. Кроме того, такое оружие необходимо в крайних обстоятельствах, когда охотнику отступать, как говорится, некуда, а могучий зверь находится в непосредственной близости.

Доказательством того, что на крупного зверя охотились с рогатиной повсеместно, служат древние наскальные рисунки, обнаруженные в самых различных местах. Еще и в средние века в странах Западной и Центральной Европы такая охота была обычна. Потрясающую сцену охоты на кабана с рогатинами запечатлел на своем полотне гениальный фламандский живописец Рубенс. Сведение лесов и изобретение огнестрельного оружия привели в европейских странах к быстрому истреблению крупных зверей и прекращению охоты с рогатиной.

В России уклад жизни, в том числе и охота, не менялись веками. Занятие охотой и рыболовством в жизни наших предков играло огромную роль. Несметные богатства Руси: лес, зверь, птица, рыба, пушнина — были поистине сказочными. Войско Ивана Грозного, шедшее "воевать Казань", питалось рыбалкой и охотой.

Охотой занимались все, от безвестных Иванов и Степанов до великих князей, царей и императоров. Надо сказать, что не всегда вельможи наслаждались поэзией и музыкой псовой охоты или изысканностью охоты соколиной: изображенный на картине В. Васнецова киевский князь Владимир Мономах сидит у поверженного им громадного вепря с рогатиной в руках. Да, с самой обычной рогатиной, с каковой и после Мономаха несколько столетий хаживали на лютого зверя русские цари и российские императоры.

Не нам судить, много ли проку для державы было от этих забав, но то, что единоборство с медведем или нахрапистым секачом воспитывало в мужчинах определенные положительные качества, — несомненно.

Не только с ружьем, но с топором за поясом и с рогатиной встречали медведя дворянин Н.А. Некрасов и граф Л.Н. Толстой, на голове которого разъяренная медведица оставила свои страшные и памятные отметины.

Знаменитый медвежатник

Семен Арефьев Рис. К. Верещагина, 1892 г.

Храбрые мужчины жили не только в белокаменных палатах и усадьбах, но по всем весям необъятной России. Вот только свидетельств об их охотничьих подвигах почти не сохранилось. Да и не считалось в те времена подвигом то, на что были способны многие охотники из глуши какой-нибудь Олонецкой или Вятской губернии.

Буднично, но в то же время прекрасным языком описывает медвежьи охоты (и с рогатиной тоже) сибирских промышленников А.А. Черкасов в "Записках охотника Восточной Сибири". Вполне вероятно, что именно эти описания заронили искорки охотничьей страсти в сердцах двух молодых людей, ставших выдающимися медве-жатниками. Они посвятили медвежьим охотам столько времени и изучили вопрос так досконально, что стали в этой области авторитетами непререкаемыми. Речь идет о князе А.А. Ширинском-Шихматове и придворном егермейстере М.В. Андреевском. Оба они участвовали в сотнях (!) медвежьих охот, и их практический опыт и познания в этом вопросе уже никому не дано превзойти.

А.А. Ширинским-Шихматовым была написана и издана книга "По медвежьим следам" (М., 1900; 2-е изд.—М., 1928), а М.В. Андреевский оставил объемистые "Охотничьи записки и дневники" (М., 1909), в которых много страниц посвящено охоте на медведей. В обеих книгах авторы с признательностью и теплотой вспоминают своих наставников — простых мужиков-охотников, в совершенстве постигших искусство охоты с рогатиной. То были знаменитые в охотничьем мире рогатчики, не ведавшие страха и сомнений в поединках с медведями. Один из них, Семен Арефьев, не пасовавший перед зверем даже в преклонном возрасте, был лично знаком со многими знаменитостями, среди которых были и два государя. Охотился с "дедкой Семеном" и Н.А. Некрасов, посвятивший ему строки:

Сорок медведей поддел на рогатину, На сорок первом сплошал...

Но Семен Арефьев уцелел и последние годы жизни тихо и спокойно доживал у своего благодарного ученика — А.А. Ширинского-Шихматова.

Ширинский-Шихматов изобрел механическую рогатину, но Андреевский подверг это изобретение критике, справедливо полагая, что устройство рогатины довольно сложное, а сама конструкция — не слишком прочная. Между двумя медвежатниками возникли и другие разногласия. Рогатина стала в буквальном смысле слова причиной временного разрыва отношений между А.А. Ширинским-Шихматовым и Л.П. Сабанеевым, опубликовавшем в "Природе и охоте" полемическую статью М.В. Андреевского. Статья содержала критические выпады в адрес механического детища князя.

Помимо этих двух корифеев, большой известностью пользовался А.Н. Лялин, часто выступавший в дореволюционной охотничьей печати с задиристыми очерками о сибирских зверовых охотах и их преимуществах перед охотами в Европейской России. В 1915 году в Петрограде вышла книга "Медведь и охота на него", автор которой, Н.А. Мельницкий, был, пожалуй, последним дореволюционным специалистом в медвежьем вопросе, блестяще владевшем и теорией и практикой.

Большинство поздних публикаций о медвежьих охотах и рогатинах представляют собой более или менее удачные компиляции. Уже в советское время медвежьей охотой, точнее, ее результатами интересовался С.А. Бутурлин. По его сообщению, в некоторых северных районах России и в Сибири охота с рогатиной была довольно распространенной вплоть до 30-х годов.

Великий князь киевский Владимир Мономах после охоты на вепря В. Васнецов, 1885 г.