Глава 2
Переходя к выводам о всей произведенной работе, необходимо указать на следующее.
1) Как видно из журнала, Комиссия считала новый патрон несовершенным и неокончательным. Комиссию больше всего беспокоил вопрос о некотором ухудшении меткости новых патронов на близких расстояниях по сравнению с прежними тупыми, медлить же с утверждением патрона, ведя дальнейшую его разработку, являлось совершенно невозможным, так как и без того введение новых патронов для русской армии запоздало на 4 года по сравнению с иностранными, образец же прицела был утвержден только в 1910 г., т. е. через 6 лет после появления новых патронов; между тем, при разработке более трудной задачи, а именно при утверждении 3-линейной винтовки обр. 1891 г., – запоздание было всего на 3-5 лет (Франция приняла магазинную винтовку в 1886 г., Германия в 1888г).
2) Какие же были причины такой исключительной медленности работ?
Здесь, как и раньше, опять сказывалась общая отсталость в техническом отношении и неумение срочно и правильно организовать дело выработки нового патрона. Необходимо при этом отметить, что и сама выработка не представляла каких-либо особых технических затруднений, так как имелся готовый германский образец, с которого Комиссией и был скопирован русский остроконечный патрон. Острая форма пули – радиус закругления головной части – был взят подобным германской пуле пропорционально изменению диаметра (7,63 и 7,9 мм). Задержки в выработке необходимо объяснить главным образом тем обстоятельством, что в то время не было специального проектно-конструкторского бюро для выработки новых патронов. Все члены Комиссии были заняты исполнением своих непосредственных прямых обязанностей и могли уделять делу разработки лишь свободное от занятий время, поскольку это оказывалось возможным для того, чтобы не запустить текущих дел.
3) Какие же были наши ошибки при этой работе, которые так затянули все дело?
Как лицо, принимавшее близкое участие в разработке, я должен особенно указать на следующее: во-первых, на то, что с самого начала, мы вели разработку патрона на новых и во всяком случае мало изношенных винтовках, причем нам пришлось вторично провести весь ход испытаний на войсковых, более разношенных, экземплярах; первый выработанный нами патрон, давший отличные во всех отношениях результаты при стрельбе из новых винтовок, дал очень плохие результаты при стрельбе из войсковых разношенных винтовок, износ которых был, однако, в пределах, допускаемых на службе. Нам надо было сразу вести опыты из двух категорий винтовок, памятуя о том состоянии, в котором находилось оружие, в особенности после русско-японской войны.
Необходимо отметить, что такие ошибки при разработке новых патронов, как это указывает изучение истории оружия, представляют довольно частое явление. Занимаясь впоследствии своей работой "Вооружение русской армии в XIX столетии", изданном ГАУ в 1911 г., мне пришлось натолкнуться в архивах на многие подобные же оплошности и из них особенно характерные, относящиеся к истории разработки патрона винтовки Карле. Там скандал был еще более значительный, так как патрон, испытанный только при стрельбе из исправных, не разношенных, винтовок был утвержден, и уже было приступлено к изготовлению новых патронов, а затем пришлось производить новую разработку, принимая во внимание установленные в войсках допуски на разношенность стволов, так как при стрельбе из таких винтовок меткость получалась никуда негодной.
Тем более важно помнить эти уроки истории и уметь избегать их в будущем.
Другая наша ошибка заключалась в том, что нами не так интенсивно было обращено внимание на выработку нового прицела: – нас задерживало то обстоятельство, что до окончания опытов с новыми пулями мы не могли дать конструкторам самого главного, а именно таблицы высот прицелов, тем более еще, что у нас долго не был решен основной вопрос, какой пуле – весом в 9,5 или 10,5 г – необходимо отдать предпочтение. Этот вопрос затянулся на долгое время, причем на происходящую задержку было обращено особое внимание пом. воен. министра Поливановым с соответствующим внушением как Начальнику ГАУ, так и нашей Комиссии. Ген. Поливанов, как ответственный работник за снабжение армии всей материальной частью, обыкновенно следил за программами заседаний Артиллерийского комитета, касающихся разработки образцов вооружения: – повестки наших заседаний посылались к нему для сведения, интересующие его вопросы он отчеркивал с требованием присылки докладчика к нему на квартиру, где он и знакомился как с сущностью поднятого вопроса, так и с личным составом Комитета. На одном из таких моих докладов Поливанову по поводу автоматического оружия он, между прочим, в высшей степени резко высказался по поводу затяжки работ нашей Комиссии.
Из всего изложенного таким образом видно, что вопрос о введении в войска остроконечного патрона действительно очень затянулся: – одновременно с высылкой в войсковые части новых прицелов приходилось производить и другие работы по отладке винтовок для стрельбы остроконечными патронами, о которых уже указано выше, а именно приспособление новых отсечек-отражателей с укороченным зубом, с надлежащей поверкой правильности функционирования подающего механизма, вставка первоначально деревянного, а затем металлического нагеля сзади ствольной коробки; нагель своей срезанной плоскостью должен был воспринимать более сильную отдачу острых патронов и так предохранять ложу от расколов; в пулеметах необходимо было производить отладку приемника, замену пробок надульника и пластин прицела с вновь набитыми делениями, соответствующими новым высотами.
При медленности всех работ как по испытанию различных образцов, так и по изготовлению всех необходимых новых деталей на оружейных заводах, – введение остроконечных патронов заняло продолжительное время и, как это уже указано выше, отладка винтовок неприкосновенных запасов не была полностью закончена даже к 1914 г.
Все эти работы потребовали, однако, больших усилий от личного состава Оружейного отдела, принимая во внимание его крайне незначительное число работников: – один докладчик по пулеметным вопросам и один по оружейно-патронным; кроме того, помимо штаб-офицеров, осматривавших оружие, на которых лежал контроль за правильностью отладки винтовок в войсках, та же работа по приказанию Начальника ГАУ поручалась и нам – мне часто приходилось объезжать войсковые части гвардии и Петербургского военного округа и знакомиться со всеми недоразумением и вопросами, возникавшими в этом деле.
Работы было безусловно много, но весь результат всех наших усилий по разработке и введению копии германского патрона (копии при этом плохой, дававшей худшую меткость на близких расстояниях, по сравнению как с новыми германскими, так даже и с прежними нашими тупыми патронами) нельзя было признать удовлетворительным: работа по проведению очередной назревшей задачи по улучшению вооружений русской армии велась слишком медленно, причем эта медленность и запоздание были даже больше, чем при предыдущей эпохе – эпохе введения магазинного оружия.