Время, находящееся между окончанием прошлого охотничьего сезона и началом нового, наполнено для охотника воспоминаниями, раздумьями и подготовкой к следующему, уже ждущему впереди полю, пока еще упорно хранящему свои маленькие увлекательнейшие тайны. Будет ли оно удачным и богатым на трофеи? Предоставит ли оно интересные, обогащающие знаниями и информацией встречи? Всегда мы живем прошлым и будущим, но в то же время мечтаем только о лучшем. Чтобы себя не очень обнадеживать наперед, необходимо не забывать известные всем слова: "Мечты, мечты, где ваша сладость?" Но, где бы не пришлось побывать в межсезонье, охотник не может не оценивать увиденные новые места с точки перспектив своего увлечения. У меня всегда бывает именно так.

Село Музычи, что совсем недалеко от Киева, оседлало ручеек, который является левы притоком реки Ирпень. Свое начало он берет на водоразделе бассейнов рек Здвиж и Ирпень, а свои воды устремляет в юго-восточном направлении. После того, как люди хорошо обжили эти места и закрепились здесь надолго, они возвели на пути ручья несколько плотин, создав тем самым каскад прудов, живописно вписавшихся в высокие берега поймы ручья. Сам поселок расположился на пересеченной местности, что отразилось на его планировке.

О неплохой охоте на зайца в этих местах в восьмидесятые-девяностые годы я слышал неоднократно, но самому проверить правдивость этого мне не удавалось. Я топтал свои тропы в других угодьях. Бывал и недалеко отсюда, под Бышевом, а вот заглянуть сюда, не удавалось. А когда в 2009 году мне пришлось увидеть эти места у села Музычи, многое уже изменилось не в лучшую сторону для нашей природы. Близость столицы и удобные подъездные пути, как через Гореничи от Житомирского шоссе, так и от Большой Окружной дороги через Софиевскую Борщаговку и Белогородку, способствовали освоению здешних земель под коттеджные городки. Они, буквально, смыкаются между собой и, заключая в кольца еще возделываемые поля, как бы берут их в вечную осаду.

Неугомонный ход жизни берет свое, внося в живописные ландшафты не всегда приемлемые для нас коррективы. Мы же, вроде бы, и не замечаем, что с каждым годом все дальше и дальше отодвигаем от Киева выпестовавшую нас мать природу, урбанизируя некогда тихие уголки, где находили свой интерес и успокаивали душу грибники, рыбаки и охотники. Такое активное антропологическое наступление сокращает пригодные для обитания диких животных места.

И все же, от былого здесь кое-что осталось. Как-то во второй половине апреля я вышел из дома в довосходное серое утро, стоял под развесистой кроной ореха, только начинающего боязливо раскрывать почки на ветвях, и внимал сельскую тишину, к сожалению, не нарушаемую, как это было ранее в любом селе, интенсивной перекличкой петухов, отмечающих голосом территорию своего владения. Вдруг над огородом в поле моего зрения попали две крупные с длинными шеями белые птицы. Лебеди! С интересом наблюдал их полет, сопровождаемый характерным шипящим звуком, который производили крылья, рассекающие воздух мощными равномерными взмахами.

"Приятная неожиданность", — подумал я, вспоминая прежние свои встречи с этими красавцами на Кременчукском водохранилище и на озере Свитязь.

Через пару дней, точно таким же утром, наблюдал одинокого гуся. Гуменник тянул низко над избами в том же направлении что и лебеди в сторону нижнего большого пруда. А здешние дикие утки, пока не расселись на гнезда, даже днем частенько радовали охотничье сердце, перелетая с одного пруда на другой.

Как-то вечером, в ту же пору, на небольшом пруду очередного каскада, где новые котеджные постройки вплотную подползли к берегу, мне посчастливилось, как и другим рыбакам, обсевшим, словно мухи электролампочку, урез воды, наблюдать брачную церемонию селезней, сопровождавшуюся поединком отстаивающим право на продолжение рода. Рядом с ними степенные лысухи, уже облюбовавшие заросли камышей в верховьях пруда, словно манекенщицы, демонстрировали себя на зеркальной глади в вечерних сумерках.

Сосновые посадки, с двух сторон касающиеся поселка своими опушками, стали пристанищем диких голубей. Более всего заметны не стесняющиеся людей горлицы, их голоса хорошо слышны по вечерам. Но более всего меня порадовала близость вяхирей, часто пролетающих над приусадебными участками. Мне нравится следить за полетом голубя. Эти птицы досконально знают возможности своих послушных крыльев и в совершенстве владеют тонкостями полета. До сих пор не перевелось племя приверженцев голубиной забавы, понимающих толк в этом деле и содержащих голубей для своей отрады.

Для меня название Музычи ассоциируется с музыкой, у этих слов один корень. Как оказалось топонимы неумолимая вещь. Случай свел меня с выходцем из этого села киевским врачом Владимиром Михайловичем. Он и сейчас много времени проводит на усадьбе своих родителей. С его слов Музычи обязаны своему названию казаку Музыке, игравшему на литаврах, военных барабанах. Уйдя на покой, он сначала осел в селе Вареники, когда-то располагавшимся поблизости, ныне оно уже не существует. Впоследствии Музыка перебрался на новое, более подходящее место — село, носящее теперь его имя.

Такие, или очень похожие, моменты можно отыскать в истории любого украинского села, только не везде они передаются в устной форме потомкам. Людей же, сохраняющих историческую память своей малой родины, как это делает Владимир Михайлович, в наши дни очень мало.

Добавить к казацкой чести села Музычи можно и такую вещь. Рядом с сельским домом культуры и сейчас проживают потомки знаменитого казака Степана Палия, отличившегося при взятии войсками Богдана Хмельницкого города Львова, где его именем была названа улица рядом с центром города.

Как маленький штрих к общей картине "Музычи", заслуживает внимания и история местного жителя Сидора Войтенко — деда Владимира Михайловича. Их род тоже имеет казацкие корни, недаром же такая фамилия. Предок — основатель рода был достойным воякой.

Отец Сидора в свое время служил в конной гвардии или кавалергардах, ранее именовавшихся кирасирами, поскольку грудь и спина у них были защищены кирасой — панцирем. Сын же пытался начать свой жизненный путь с духовной семинарии. Но доучиться и получить духовное образование не удалось, чему виной было вольное казацкое прошлое предков, прочно засевшее в нем. Его благополучно отчислили из этого учебного заведения за непреодолимое пристрастие к зеленому змию. Видимо, до учебы ему не приходилось видеть страдания любителей оковитой в аду, изображенные на настенных росписях в Кирилловской церкви.

После неудачной попытки стать служителем православной веры и наставником душ прихожан, Сидор не надолго задержался в родном селе. Держава призвала его для службы Царю и отечеству, а военное ведомство определило в кавалергардский полк. Служить пришлось в столице — Санкт-Питербурге, то есть на воинской службе он повторил стезю своего родителя. Кстати в этом же полку служил всем известный военачальник Игнатьев, в советское время написавший двухтомник "Пятьдесят лет в строю".

Когда в 1917 году основательно пошатнулись и рухнули устои Российской Империи, Сидор как-то ночью тихонько взнуздал своего коня и направился домой. Время было бурное, а дорога опасной, поэтому он прихватил табельный револьвер и шесть бомб (ручных гранат).

Неугомонный нрав Сидора, выпестованный на непокорных казацких генах, и кирасирская лихость конного гвардейца слились в нем воедино. Односельчанам он с охотой демонстрировал высокий уровень вольтижировки, приобретенный на службе. Мог отважно въехать верхом в лавку местного еврея за выпивкой или заставить коня заскочить на соломенную кровлю шинка.

Поклонником Бахуса Сидор оставался всегда. При его жизни в селе бытовала поговорка: "Ти це знов напився, як Сидір". Правда это не мешало ему быть неплохим ветеринаром, а это уважаемые люди в сельской местности.

Вот так простой интерес к топонимам помогает узнать некоторые интересные сведения, связанные с местами, где удалось побывать. Это всегда расширяет собственный кругозор. Но что-то я ненароком отвлекся, вернемся снова к охотничьим делам.

Утро первой половины мая. Грозди сирени ярко выделяются на фоне сочной зелени листвы. Орех полностью раскинул плотный кисейный зонтик своей кроны. Цокоя копытами об асфальт, соседские козы отправляются на заросший ольхами луг "завтракать". Они двигаются в ту сторону, откуда доносятся заливистые трели соловьев. Давно я не слышал такого многоголосого конкурса истинных профессионалов.

Рассматриваю высокие горизонты, ограниченные вершинами холмов, и вспоминаю дорогу на Музычи от Киева, которая пересекает село Лука. Имя свое село получило не от Луки или Лукьяна, виною этому, скорее всего, излучина реки Ирпень, протекающей рядом. Ее русло, как бы оттолкнувшись от правобережной гряды, спрятавшейся в шевелюре сосновой посадки, наискосок пересекает пойменную долину и уходит во второй поворот. Дорога в этом месте поднимается на возвышенность, с высоты которой хорошо просматривается часть русла. Местами кромка берегов прячется в камышах. У ближнего изгиба разместился летний лагерь крупного рогатого скота с выгоном для выпаса на низком прибрежном лугу.

Все эти сведения, полученные в селе, и наблюдения из окна автобуса подталкивают меня как охотника к мысли, что неплохо было бы в сезон охоты на пернатых проложить пеший маршрут вдоль реки. Выводки уток, появившиеся на свет на сельских прудах, летом на реке обязательно найдут для своего отдыха более спокойные, малопосещаемые людьми места. А в сентябре-октябре во время бекасиных высыпок не мешает потоптаться на выгоне и испытать свою удачу в охоте по красной дичи.

Но более всего привлекают голуби. Для успешной добычи этого трофея необходимо подготовиться заранее и внимательно отследить их перелеты. Сделать нужно и рекогносцировку сельхозпосевов в округе, что поможет точнее определить пути дневной миграции этих осторожных птиц.

Да, мне кажется, только свое мнение я никому не навязываю, здесь можно с интересом провести время, охотясь на пернатых. Что ж, дождусь открытия, а там как судьбе будет угодно.

Межсезонье для охотника пора затишья, но и в это время можно найти занятия, греющие скитальца по полям и весям. Успех сезона зависит во многом от подготовки к нему. Непроизвольно всплывают в памяти строки Сабанеева из "Календаря охотника", где он довольно интересно описывает действия охотника, готовящегося к наступающему сезону — заготовку шомполов для шомпольных ружей. Даже в этом небольшом отрывке чувствуется отношение автора к нашему с вами увлечению, с какой любовью он описывает из чего следует делать шомпол, как из можжевельника выбирать нужную ветку, как сушить ее. Похоже, что эти строки у него родились именно в межсезонье. Мы все одного поля ягоды и понимаем друг друга с полуслова.

Так что, господа, не расслабляйтесь в межсезонье, готовьтесь к грядущему выходу в поле.