"…Не прошло и четверти часа, внизу лога послышалось легкое потрескивание загонщиков и поколачивание палками по деревьям, а вслед за этим я услыхал и звук, происходящий от топота козульих прыжков... смотрю и не верю глазам — снизу падушки неслось прямо ко мне девять коз..."
А. А. Черкасов "Из записок сибирского охотника"
Уже дважды стелила зима белую с бахромой скатерть на поля и лес, зазывая охотника в гости. По первой белой тропе вышло нам с отцом удачное "застолье": добыли в заснеженном саду матерогого зайца в седой шубке с белой подпушкой, голубой остью. Вторая тропа не задалась — не продержалась и неделю. Пришел грудень-студень, дни совсем укоротил: солнце едва в восемь часов просыпается, а в четыре пополудни уже ложится. Но охотничья страсть от того не меньше. Едем в лесистый Малинский район, где были дважды в прошлом году.
Предстоящая поездка волнует воображение, увлекает и зовет дорога, новые места, люди, встречи и, конечно же, сама охота, всегда таящая неожиданности, яркие впечатления среди любимой природы. В пятницу, 24-го декабря, собралась обычная наша компания: статный, энергичный Эдуард Викентьевич; взрывной, высокий Володя с приставкой "длинный"; весельчак и наш заводила Виктор Иванович; всегда спокойный и уравновешенный Александр Николаевич — наш председатель; степенный, сдержанный Анатолий Дмитриевич по прозвищу "борода"; мой отец, которому в прошлом году исполнилось уже шестьдесят; я и, не ездивший с нами прежде, молодой охотник Саша — друг шофера. Шофер же, Гриша, не охотник. Машина институтская ГАЗ-66 , надежная, вместительная, но очень бензин "любит", потребляя сорок литров на сто километров. По дороге на Берковецкой заправке становимся в длинную очередь. Поскольку конец года, на машину отпускают лишь по двадцать литров, но Григорию как-то все же удается залить полный бак (сто двадцать литров), и уже без задержек мы катим в Малин.
Там сразу заезжаем к председателю районного совета УООР — уже знакомому нам Николаю Яковлевичу. От него получаем направление к егерю на опытную станцию, куда приезжаем в 23 часа. Поздновато. Идем к коменданту, чтобы определиться с ночлегом. В окнах темно, но деваться нам некуда — разбудили, извинились.
Комендант открыл нам актовый зал, в котором мы ночевали в прошлые визиты. К егерю пойдем уже завтра, а пока наши ребята раскладывают на столе снедь, будем ужинать сегодня уже третий раз. В здании на дежурстве кочегар Борис — веселый чернявый парень, смахивающий на цыгана. Приглашаем его к столу. Он, оказывается, тоже охотник, работал в Коми пять лет, там купил себе отличное ружье ИЖ-54 , двустволку 12-го калибра, оформил охотничий билет. В тайге охотился на лося, оленя, стрелял рябчиков, глухарей, в лесотундре — белых куропаток ...
Утром подъем в шесть тридцать. Пока наши занимаются завтраком, Александр Николаевич, отец и я отправляемся к егерю. Еще темно, зябко на дворе. Подходим к домику. В окнах горит свет. Стучимся, заходим на кухню. Топится печка, парко. Жена егеря в плюшевой душегрейке возится у плиты. Сам егерь куда-то собирается, с нами сегодня поехать не может, а завтра — видно будет. Отец говорит, что в соседнем селе у нас есть знакомый охотник, и называют его фамилию.
— О, давайте с ним охоттесь, он все знает, — говорит егерь, надевая телогрейку и шапку ушанку.
Едем к знакомому деду-охотнику в соседнее село Федоровку. Находим нужный дом. Батя пошел на переговоры и вскоре, улыбаясь, возвращается, неся дедов рюкзак и ружье. Через четверть часа появляется сам Иван Савельевич с выжловкой Розой на поводке. Все весело приветствуют старого знакомого, поехали. Километрах в двух от села делаем первый загон. Лес тут — молодые посадки по вырубкам. Стрелки стали по краю у посадки. Загонщиками пошли четверо: я, Володя длинный, Саша и Савельевич с собакой. Володя в этот раз с новой одностволкой ИЖ-18, 32-го калибра. Ребята шутят — "с рогаткой на гусей", а Володя оправдывается: зато легкая и пулей отлично бьет. Из загона Володя приходит весь мокрый, наверно, опять гонялся за зверем, как всегда, и возбужденно рассказывает: "огромного кабаняру видел, как пирамида. Сначала подумал, что большой муравейник, а он — оп! и пошел назад из загона. Я — за ним, да куда там!" Еще в загоне было две косули, но на стрелков они не вышли и скрылись в зарослях, уйдя, вероятно, вспять.
Потом решили попытать счастья на вырубке с густым подлеском из рябины и крушины и с непролазными зарослями ежевики и дикой малины. Настоящие дебри, берегущие лесную тайну. Снова томительное ожидание в тишине дремлющего, мрачного без снега, зимнего леса. "Крнк, крнк", — доносится, приближаясь, карканье. "Крон, крон", — звучит ему в ответ. Над лесом летит пара воронов. Сквозь кружево ветвей мелькнула черная птица. Шух-шух-шух — разрезают о воздух ее тугие крылья. "Кэрр-кэрр-кэрр", — разносится в округе тревожный сигнал — зоркий глаз ворона заметил под сосной охотника. Услышав крик ворона, где-то в зарослях шевельнул ухом чуткий зверь и насторожился...
Вглядываюсь в густой подлесок. В кроне сосны попискивают синички, громко стучит по стволу дятел. Далеко послышалось лай собаки. Я весь внимание. Впереди раздается шорох и тут же появляются звери. Три темно-бурых больших косули, все ближе и ближе. Какие крупные! Удары сердца отдаются в висках. Вдруг звери останавливаются, поворачиваются в сторону гона. Тут до меня, наконец, доходит — это же олени! У одного видны рога-спички — молодой бычок. Олени замерли, поводя ушами, прислушиваются. Я успокоился. Проходит, примерно, с полминуты. Лай звучит все громче. Олени трусцой пробегают мимо меня шагах в двадцати. Стою столбом — такое зрелище! Впервые вижу оленя в лесу, а не в зоопарке.
Подходят загонщики, направляемся к машине, и я рассказываю, какой зверь вышел на меня. Стоявший на соседнем номере отец говорит:
- Вижу, что идут на тебя три каких-то крупных козы, а потом соображаю: это же лоси! Но оказывается, олени…
От Ивана Савельевича узнаем, что олени у них тут водятся: в позапрошлом году завезли в хозяйство шесть штук с Волыни.
Смеркается. Лес насупился и стал как бы еще гуще. Последним загоном охватываем кочковатый ол