Еще дремлет в предутреннем полумраке притихшее село, а на краю восточной стороны горизонта уже тонкой серой полоской, словно крадучись, проступает рассвет нового субботнего дня.

Хриплым, спросонку, голосом надрывно вступили в перекличку петушиные заводилы по курятникам, хлопая на насестах, в унисон "кукареканью", себя по бокам крыльями. Третьи петухи пропели — пора на охоту!

Глоток обжигающего кофе и проглоченный на ходу бутерброд буднично-привычно дополняют картину сбора на утреннюю зорьку. Сколько таких моментов уже было позади, но каждый раз, опустив с теплой кровати босые ноги на прохладный деревянный пол сельского дома, словно впервые стряхиваешь с себя остатки сна и, стараясь не разбудить родных, с волнением поспешно начинаешь сборы на охоту, благо необходимое снаряжение еще с вечера дожидается на заранее отведенном месте.

Но как бы тихо я не выходил на крыльцо, помощника по охоте, а по совместительству и достойного сторожа — молодого дратхаара Дара, на мякине не проведешь: загремев лапами по доскам крыши на конуре, он уже настороженно-заинтересованно выглядывает своими коричневыми глазками сквозь щель в ограждении вольера: а куда это собрался хозяин в столь раннее время — не на охоту часом? Минуту спустя, просительно заскулив, он уже требовательно царапает когтями дверь калитки, а выпущенный на свободу в стремительном темпе, поджав хвост и сгорбив спину, начинает наяривать круги по подворью, как бы торопя: ну скорее же, скорее на улицу, чего ты мешкаешь, ведь утки уже, небось, проснулись!