В каждом деле есть главное. То самое главное, что позволяет профессионально выполнить работу. В его работе главным было умение ждать. По профессии он был "кукушка". Звали его Снайпер. Итогом его работы была смерть. Смерть тех, кого называли "целью".Приказов, будучи человеком военным, Снайпер не обсуждал. По выполнении докладывал. Стрелять любил. Оружие боготворил. Но… Но до сих пор Снайпер никогда не убивал Человека. Это был его первый выход на "боевую" позицию.

Первый во многом. Местность, знакомая лишь по карте. Необычное, полное звезд, небо. Чужая земля, воздух которой был наполнен незнакомыми, чужими запахами. Четыре часа назад он выпрыгнул из "вертушки", на минуту зависшей у отрогов гор, и ушел на позицию. День только начинался. Южное солнце, а сентябрь уже близился к концу, жгло вовсю, но утренний воздух еще хранил ночной холод гор. Лежа на карнизе скалы, Снайпер даже через теплый комбинезон ощущал холод камня. Пейзаж, окружавший его, был безумно красив. Вдали - гряда гор, вершины которых укрывали вечные снега, синее чистое небо над головой, а в душе - неудержимо манящее желание уйти туда, в вечный покой снегов. Он подумал: "Только здесь понимаешь альпинистов - раз "заболев" горами - не излечишься никогда". Но все это, недостижимо прекрасное, было там, вверху, а здесь шла бессмысленная война - запах гари, копоть, пот и кровь, и "черные тюльпаны", уносящие на Родину "груз 200" - казенно-циничное название тел погибших ребят. "Романтика" войны здесь виделась тем именно, чем и была война на самом деле - уничтожающим душу и сердце, изматывающим до смерти тяжелым трудом. Унылые будни - серые уставшие лица офицеров и солдат, измученных жестокими, монотонно отчаянными боями без линии фронта. И попытки их скрасить чтением сто раз прочитанных книг, многократным прослушиванием сентиментально-мужских стонов магнитофонного барда, тяжелым забытьем спирта да анаши. И бесконечные разговоры лишь о том, "когда это все закончится…, быстрее бы домой, а уже там!!!" И постоянным подтекстом мыслей и разговоров - то главное, о чем никогда не говорится вслух - страстное желание остаться живым, вырваться из этого кошмара без цели и конца… Это ЗАДАНИЕ Снайпер получил два дня назад. По сути своей оно было простым. Занять оговоренную позицию и уничтожить три "цели", движущиеся с территории сопредельного государства. Состав целей - два проводника и инструктор боевой подготовки. Собственно, уничтожить надо было именно его. Но Снайпер знал, что в огневой контакт вступать нельзя. И, стало быть, целей три. Жалость к врагу, гуманизм на войне были абсолютно не уместны, они противоречили самой ее сути. Вчера он пристрелял свою СВД, отобрал патроны с учетом разряженности атмосферы на высоте - дело непростое, изнурительное. Стрельба на 100, 200, 300 метров. К концу дня партия патронов была выбрана, винтовка пристреляна. Состояние СВД "Наставлению по огневой подготовке" соответствовало. Немного беспокоило лишь одно - не растрясет ли прицел в "вертушке". Вечером, доложив о готовности, лег спать. Все как перед соревнованиями - необходимо хорошо выспаться, а с утра зарядка, бег и обливание холодной водой и… стараться не думать о соперниках. Только ты, оружие и мишень. И больше ничего. Несколько мгновений отстраненной пустоты - и … Часы на манжете комбинезона показывали, что ждать осталось недолго. Секундная стрелка весело бежала по циферблату. Сказывалось волнение ожидания... У каждой "кукушки" свой метод погасить его. Снайпер знал, что у него волнение проявляется в быстротечности мыслей. Он погасил его - вдох через левую ноздрю, выдох через правую, вдох через правую… Все. Спокоен. Теперь "арифметика" - считаем от 1 до 100, затем от 100 до 1 и... "кануть в пустоту"… Через прицел Снайпер оглядел тропу, выходящую из ущелья. Выбрал зону поражения. Дистанция по маркеру прицела - 250 м, безветрие. Как бы ни ждал, цель всегда появляется внезапно.

Внезапно появились ОНИ. "Угольник" прицела лег на грудь первого. Выстрел СВД, в горах звучащий как пушечный. Многократно повторенное эхо. Тело первой "цели" отбросило назад. Двое других вдруг разом упали на колени, даже не пытаясь снять автоматы с плеча, как-то беспомощно поднимая руки вперед и вверх. Два выстрела Снайпера, один за другим, "положили" и их. Сердце выскакивало из груди. Полежав минуты две, он встал, оставив СВД лежать на позиции, сбежал с холма, медленно подошел к телам. Снайперу не хотелось на них смотреть. Он вынул затворы из их автоматов и, положив в карман, не оглядываясь, пошел назад. Так, как много раз возвращался от мишеней. Забрав винтовку, он, не оглядываясь, возвратился к месту, где его высадила "вертушка" и где через час она же должна была его забрать. Сидя возле камня в ожидании ее прилета, он посмотрел на горы. Ему казалось, что мир вокруг него должен был как-то измениться после ЭТОГО. Но горы были точно такими же, как и шесть часов назад. И это почему-то злило его. Снайпер чувствовал, что в нем самом что-то изменилось. Лишь шум винтов приближающегося вертолета привел его в себя.

Борттехник, забрав сначала СВД, помог ему забраться в вертолет. "Вертушка", заложив вираж, ушла к месту дислокации. Ком стоял в горле. Обычно беззаботно веселый борттехник, пристально глянув на него, стал серьезным и протянул флягу. До Снайпера, сделавшего глоток обжегшего горло спирта и приведенного этим глотком в чувство, начало "доходить" - приказ выполнен. Выпрыгнув из вертолета, он направился с докладом к командиру, по пути вслух проговаривая его слова, опасаясь, что не сможет говорить. Выслушав доклад, командир сухо поблагодарил за службу, подошел вплотную к Снайперу и, пристально глядя ему в лицо, сказал: "Ничего, сынок... Отдыхай". Плохо ему стало вечером. Магнитофон озвучивал нечто веселое, но Снайпер "не проникался…" Перед глазами стояли две маленькие фигуры людей, простерших руки к небу. Он понял - они молились… Молились в последний раз в жизни за несколько секунд перед смертью. Они были опытными боевиками. Они поняли по звуку первого выстрела - стреляет снайпер. У них не было никаких шансов. Снайпер убил их во время последней молитвы. Его тошнило долго. До желчи. Соседняя койка была пуста - товарищ на службе. Выйдя из своего "рапана", качаясь, как пьяный, пошел он к соседям. Родная "десантура", рассевшись на койках, с уставшими лицами тихо пила водку. Капитан, сидевший ближе всех к входу, спросил: "Ты что, "шурави" траванулся?" И, не дождавшись ответа, налил полный стакан и протянул его Снайперу. Через пару минут ему стало легче, затем и веселей. Захотелось даже заплакать от облегчения - все прошло, отступило... Но через час его опять рвало... Лишь к рассвету Снайпер забылся, провалившись в тяжелый сон. За три дня, отпущенных ему для отдыха, он пришел в себя. Монотонное разнообразие служебных обязанностей отвлекло его от тяжелых мыслей.

Но что-то в нем изменилось. Он не получал прежнего удовольствия от стрельбы…