1.
Когда я спрашиваю себя, где и в чем таятся истоки моей охотничьей страсти, я опять обращаюсь к воспоминаниям детства и вновь вижу – немеркнущими глазами Памяти – ружье, рог и сумки на стене, веселых и бодрых охотников-дядей за вечерним самоваром и двух зайцев в коридоре, тускло освещенном оранжевым светом керосиновой лампы.
Кроме зайцев, дяди приносили иногда тетеревов и рябчиков, дававших вместе с зайцами такое чудесное ощущение сказочности Лесного Царства.
Однажды осенью охотники принесли двух не виденных мною птиц в нарядных золотых и смуглых перьях, с белой "перепоясинкой" в хвосте, с длинным, заточенным, будто карандаш, клювом и с большими глазами цвета спелой вишни.
– Это красавцы вальдшнепы, – радостно сказал один из дядей, бережно кладя птиц на стол рядом с расписной деревянной чашей, полной медово-пахучих осенних яблок.
Мне было тогда семь-восемь лет, но я уже глубоко и остро чувствовал и аромат яблок, и печальную красоту осеннего вечера, и волнующую прелесть нарядных птиц, облепленных по брюшку осиновыми листьями.
– Жар-птицы! – сказ