От рождения до последнего вдоха жизнь отдана охоте

АНОНС.

— Дунай! Иди сюда, маленький. Иди, старичок, — ласково, не по-мужски нежно, манил пса Толя Лахнеко, держа открытой дверку грузового отсека "уазика". — Топай сюда, на охоту едем.

Вокруг автомобиля бегал, скуля, кобель, как-то странно широко ставя лапы.

— Этой собаке много лет, — пояснил Толя, увидев на моем лице удивление, — если перевести на возраст человека, то ему уже около ста. Старик, словом. А на охоту любит ездить, спасу нет. Видите, как скулит и рвется в свою стихию.

Дунай — пес гончей породы, страстный охотник. Некогда имел свой двор и хозяина. Но, когда настали нелегкие времена, и хозяину пришлось в поисках работы и лучшей жизни покинуть дом и выехать "за границу", он оставил собаку соседу. Тот, в свою очередь, не испытывая особой страсти к охоте и любви к животному, не очень-то беспокоился о четвероногом друге: держал на привязи возле сарая, даже подобия будки не соорудив. Часто забывал накормить пса, потому что уходил в недельные запои, сбивал зло на нем по всяким мелочам.

Не вынесла собачья душа таких издевательств. Инстинкт призывал его к активной жизни, манил в гущу природы. Однажды, при случае, он покинул этот двор и больше в него не вернулся. Скитался по улицам, жил чем Бог подаст, а то и вовсе питался на свалках мусора.

— После того, как Саша уехал на заработки, Дуная долго не видно было нигде,- продолжал знакомить с историей пса Александр Михайлович. — Он из самого малечку такой "цепкий" к охоте был, что такого собаку не запомнить нельзя было. "В поле" с нами часто бывал и работу свою делал превосходно. Так вот. Не стало Саши — не стало Дуная. Мы уже и призабыли было. Года два не видели. Да, Толя? А потом как-то раз объявился пес, пришел во двор нашего райсовета.

— В день открытия охотничьего сезона, — уточнил Анатолий.

— Да. Точно… Вот, как он узнал, что именно сегодня надо сюда явиться? Мы ж то каждый день здесь тусуемся. То то, то се. Работа есть, вы же знаете. А он пришел именно в день открытия. Пришел худющий, как скелет. Хвостом виляет, в глаза всем заглядывает и скулит. А сколько радости в его глазах светилось!

— Аж плакал, ей Богу. По-собачьи плакал, от счастья, — добавил Толя.

— Ну, я этого не заметил, правда, — продолжал Михайлович, — но то, что собачка была рада встрече с нами — факт неоспоримый… Вопреки правилам накормили, а потом я его спрашиваю: "Поедешь с нами на охоту?" Вы не представляете, как он радовался, услышав мои слова. Бегал, прыгал, скулил. Сам в машину пулей влетел, забился в уголочек и как мышка лежал, одним глазом посматривал, боялся как бы не высадили… Вот с тех пор он у нас и прижился. Живет тут.

— Мы ему будку после охоты на погребе соорудили, свежего сенца напхали. И ему сразу жилье понравилось. Наевшись, как залез туда, два дня не выходил. Отсыпался и жильем наслаждался, — подключился к разговору Федор.

— Ну, что, старичок, залазь. Что, нету уже той прыти? Не беда, лишь бы желание осталось. Иди сюда, помогу, — ворковал Толя, придерживая открытую дверку.

Пес подошел, поставил передние лапы на кузов, но запрыгнуть уже не мог, никак не получалось. Каждая неудачная попытка, видно, больно вонзалась ему в душу. Он напрягал все силы, скулил, царапал когтями край кузова, но большего достичь не мог....

Р.S. Дунай не дожил до следующего сезона. Когда писался этот рассказ, старость увела его в мир иной, оставив нашему коллективу только память о четвероногом друге, заслужившем уважение своей непоколебимой преданностью охотничьему делу.

АНОНС.