Алексей БУЛАТОВ, иллюстрации предоставлены автором

Лежа на печи и потягиваясь, я мысленно вставал, умывался, завтракал. Из-за холода очень не хотелось вылезать из-под теплого одеяла. На столе уже стояли горячие блинчики, большая кружка молока и мой любимый липовый мед. Ох, уж эти соблазны. В комнату вошла Бабуля.

— Вставай, внучек, а то ребята скоро придут, а ты еще на печи.

— А кто заходил?

— Да Санька с Вовкой шли мимо и сказали, что сейчас зайдут.

— Вот не спится им, искателям.

Ну, что ж, надо вставать, я спустил ноги на печной приступок. Холодно, может назад под одеяло. Накинув фуфайку, и вставив две свои спички в валенки, я попрыгал во двор. Вернувшись, умылся ледяной водой, и сразу вся сонливость улетела прочь. Я начал быстро одеваться. Сев за стол, стал уплетать блинчики с медом и молоком. Такие блинчики, какие печет моя Бабуля, даже мама не может испечь. Они какие-то особенные, их ешь и еще хочется. Плотно позавтракав, я размышлял, что могло привести двух моих приятелей в такую рань. В комнату вошли два вождя "апачи". "Ну что опять что-то придумали?" — спросил я их с порога.

— Да тут такое дело, решили сходить на охоту.

— Я не ослышался?

— Нет.

—

Слышь, Леха, Санька вчера был с отцом на очистке просек и засек кабана, он спал в большом муравейнике. Секач один без табуна.

— Так что вы придумали?

— У тебя есть ружье?

— Ну и что?

— Санька возьмет у отца его тройник.

— Но, ведь в нем нарезной ствол рассверленный…

— Зато два гладких ствола рабочие.

— Санька, батя узнает, голову тебе оторвет.

— Да, не заметит.

— Ну, а ты у кого сопрешь фузию? Или возьмешь рогатину?

— Я пойду в загон, мне ружье не понадобится. Ну, а вы встанете на номера вдвоем.

— И что будет дальше?

— Он выйдет по своему следу назад, а мы его добудем.

— Да нет, ребята, я на это не пойду, старшие братья и Папаня будут ругаться. Мне эта браконьерская охота не по нраву.

— Ты что, струсил?

— Да нет, ведь в субботу и так будет охота на кабана. Зачем испытывать судьбу на браконьерке.

— Леха, а, может, дашь тогда ружье Вовке, а вечером он его занесет.

— Ребята вы знаете правило — ружье, собаку и трубку — никому не отдают.

— Ну, и жлоб ты.

— Пусть буду жлобом, а ружье не дам. И вам лучше отказаться от этой затеи.

— Да иди ты!

Ребята нахмурившись вышли из сеней. Вошла Бабуля.

— Внучек, что ребята ушли?

— Да, пошли в кино.

— А ты что?

— Да я его уже видел, с Юркой. После кино обещали зайти. Я лучше помогу тебе по хозяйству, а потом схожу к Папане на работу.

Из головы все не выходила их затея. Ведь секач есть секач! Ох, уж эти малолетние гангстеры. Эта охота до добра не доведет. Хотелось поскорее пойти к Папане в магазин и все рассказать, но тогда я был бы предателем. А не сказать тоже плохо. Помогая по дому, я все время смотрел на часы и думал, когда они прибегут со своими новостями об охоте. Открылась калитка, и во двор, похрамывая, вошел Папаня.

— Внучек, куда твои друзья с утра пораньше отправились.

— Да, наверное, в кино.

— Но кинотеатр в другой стороне, а они пошли к лесу.

— Ну, наверное, пошли помогать Сашкиному отцу, просеки рубить.

— Да отец Сашкин поехал с утра в город, наряды закрывать. Что-то ты темнишь, внучек.

— Да нет, Папаня, я вообще-то готовлюсь на субботнюю охоту, а сейчас помогаю бабушке.

— Ну-ну помощничек...

На душе стало еще хуже, уже 12 часов дня, а их все нет из лесу. И вдруг во двор вбежал Вовка. Весь бледный, дрожит. Я понял, что-то случилось.

— Ну, говори, что?

— Я, я, ты понимаешь.

— Я вас предупреждал, а вы все хотите сделать по-своему, сами с усами.

Вовка дрожащим голосом начал рассказывать, что произошло с ними в лесу, но я заметил, что у него на фуфайке и на руках кровь.

— Ты что, ранен?

— Нет, это Санькина кровь.

— Что?

— Сейчас все расскажу.

Из избы вышел Папаня, увидел Вовку , позвал нас в избу.

— Ну, давай рассказывай юный лесоруб, что случилось.

Вовка, опустив голову со слезами на глазах, принялся рассказывать.

— Мы, после тебя, взяли ружье Санькиного отца,четыре патрона и пошли в лес. Секач спал в муравейнике. Вовка встал на просеке, на след секача, а я пошел в обход для загона. Пройдя метров двести, я стал стучать палкой по деревьям, кричать гоп-гоп. Пройдя еще немного, я заметил, как кабан поднялся из муравейника. Мне стало моторошно, и я остановился. Мурашки побежали по всему тело, а ноги стали ватными. На мгновение у меня пропал голос, и я даже не смог крикнуть "Пыльнуй", а кабан стоял и смотрел в мою сторону. Я чуть не побежал назад, но вспомнил что впереди Санька и, пересилив страх, пошел вперед. Развернувшись, кабан направился к Саньке. Через некоторое время я услышал выстрел. Потом крик Саньки и еще один выстрел. Я, сломя голову, бросился на крик. Подбежав, увидел лежащего Саньку, державшегося за бок, и из-под пальцев у него текла кровь. Кабана рядом не было, но след показал, что он раненый. Скинув рубашку, я разорвал ее и перевезал на рану, но кровь просачивалась сквозь попязку. Все перемешалось, я выбежал на дорогу и увидел, ехавшего на телеге деда Федора. Я стал махать руками и что-то шептать.

— Ну, дальше, дальше, — торопил его Папаня.

— Мы положили Саньку на телегу, и повезли в районную больницу. Там врач осмотрел Саньку и сразу вызвал скорую из города, а я прибежал к вам.

— Где ружье?

— В лесу спрятал, поехали, покажу.

— Иди, запрягай лошадь, — строго посмотрел на меня Папаня, — поговорим потом, помощничек.

Забрав ружье, мы заехали к Санькиному отцу, и, отдав ружье, рассказали, что случилось с его горе охотником. Он быстро собрался и уехал в больницу.

Вечером все собрались у нас дома. Санькин отец сказал, что его сыну повезло. Кабан ударом разрезал 3 ребра. А если бы чуть глубже, мог бы разорвать печень. И неизвестно, выжил ли бы Санька после такого удара. Папаня сказал, что кабан ранен и его придется добирать завтра с утра.

— Ну, а что с тобой делать? Я же тебя спрашивал, куда они направились.

— Я их отговаривал. Я боялся пойти сразу рассказать, чтобы не стать сексотом.

— А так кто ты?

— Не знаю.

— Ладно, так что, в субботу собираемся у нас возле дома?

— Ну, а я завтра с вами поеду с утра?

— Нет, ты останешься дома, ты уже отстрелялся. Будешь сидеть дома, и думать о своем поведении. От охоты мы тебя отстраним на целую неделю.

Наутро все собрались и выехали на то место, где Санька стрелял кабана. Секача обнаружили возле квартального столба. . Он был тяжело ранен. Пуля прошла недалеко от сердца, а картечь задела легкие.

Саньку выписали через три недели. После того случая, насколько я знаю, он не стал охотником. В лес ездил только за грибами, но и тогда не заходил вглубь леса. Меня же еще долго не брали на охоту, а если и брали, то только загонщиком.

Вот так я понял, что такое браконьер и что настоящий охотник не будет молчать, а предупредит об опасности и намеренном браконьерстве. Эта наука мне запомнилась на всю жизнь. Я за свои долгие охотничьи годы добыл более двух сотен кабанов, но никогда не участвовал в незаконной охоте.