Середина зимы, ранний вечер пятницы. Серые лабиринты плохо освещенных улиц постепенно наполняла обычная суета. Фары проезжающих автомобилей выхватывали скрытую в сумерках жизнь маленького городка и отражали ее на высокой стене заводского забора, как в китайском театре теней фонарики отражают жизнь сказочных персонажей на старой простыне. Пешеходы, "на ощупь" крадущиеся по ухабистым тротуарам, бродячие собаки на обочинах, голуби на проводах, торговки с лотками на перекрестках — все стали одновременно и актерами и персонажами в спектакле под названием — конец рабочего недели. В этой пьесе, как в текущей воде, нет фабулы, нет страстей, но она наполнена глубокими символами неодолимой, всепоглощающей тоски. Людской поток разрастается, проходит через сито из небольших, построенных на бойких местах, магазинчиков, растекается по остановкам маршруток. Локти, спины, сумки, пиво, беляши, разговоры о деньгах. Великая американская мечта превратилась в великую украинскую иллюзию. Капитал, формируя для себе среду обитания, превратил нас в примитивных, мыслящих рекламными слоганами, люмпенов с гипертрофированной страстью к потреблению. Работай больше, покупай новое, мечтай о покупке самого нового и будь счастлив. Общество "равных возможностей" очень быстро расслоило людей по уровню доходов. Нижние этажи пирамиды потребителей с завистью смотрят на сверкающий фасад верхних этажей, а накопленную зависть трансформируют в презрение к подвалам.
Большая часть и моих желаний вполне умещалась в формате рекламируемых стандартов цивилизованной жизни. Исключение составляли лишь первобытные инстинкты моего второго "Я". Нет-нет, да и гляну хищным взглядом на степь. Нет-нет, да и захочется вырваться на волю. Не на спутанную условностями свободу, а именно на волю — лихую, дикую, безоглядную. Зайти в пожухлые ковыли, испытать упоение первых шагов на долгом пути, ощутить притяжение неизведанного пространства, содрогнуться, осознав опасность, задыхаться, предчувствуя удачу. Все эти устремления в полной мере можно реализовать, выезжая на охоту.
Охота, пожалуй, наиболее органично проявляет взаимопроникновение и гармонию противоположных природных начал, в том числе и таких крайних их форм как жизнь и смерть. Некая двойственность есть в отношении охотников к дичи. С одной стороны, почти мистическая любовь к живому дикому зверю, с другой, почти патологическая страсть к трофеям. Вот так и приходится нам, охотникам, жить с раздвоением личности. Стоит ли в таком случае удивляться всему, что говорят о нас другие люди.
Я знаю, что не один такой. Есть у меня друг Юра — мелкий, как это сейчас называется, предприниматель, для которого пролет диких гусей более чем достаточный повод, чтобы закрыть свой магазин на пару дней.
Когда в пятницу вечером я зашел к нему после работы с предложением выбраться на охоту, он аж зачесался от нетерпения. Глаза его сразу блеснули ярче неоновой вывески, в омуте охотничьей страсти исчезли остатки бизнесменской расчетливости. Часть выручки тут же пошла на бензин, еще часть на продуктовые запасы. Объехав знакомых охотников, мы сумели собрать вполне солидную стаю гусиных профилей общим числом более 40 штук. После чего, уже поздним вечером, с большим трудом затолкав пожитки в багажник Юриной машины и выпив напоследок по рюмке, разошлись по домам вздремнуть.
Утром я пришел в гараж намного раньше назначенного времени — Юра уже грел двигатель, сгорбившись с кружкой кофе над открытым капотом.
— Что-то не так, — сказал я вместо традиционного "Доброе утро".
— Все, так как надо, — ответил Юра, не отрывая глаз от трясущегося воздухоочистителя. Снега много, зараза, чувствую, покувыркаемся.
Еще раз проверив, все ли нужное загружено, мы заняли места в салоне. Машина покатила по скрипучему снежку в сторону Сиваша.
Первая половина пути прошла без сложностей, но как только "семерка" свернула с трасы "Харьков — Симферополь" началось настоящее авторалли. Через прорехи в защитных лесополосах ночная метель намела поперек степных дорог снежные переметы, замаскировала ямы и выбоины, скрыла края проезжей части. В таких условиях нужно умудриться сохранять высокую скорость, чтобы пробивать с разгона снежные пробки и одновременно удерживать машину от заносов и сползания по гололеду в кювет. Юра сосредоточено вцепился в руль.