Конная охота на кабана с копьем почиталась наиболее интересным спортом в колониальной Индии. Свое начало она берет отнюдь не в пешей охоте на кабанов с копьями и собаками, которую практиковали, например, патаны или белуджи, а в конной охоте магараджей на черного (гималайского) медведя. Такая охота некогда существовала и в Бенгалии, в областях на севере Индии, относившихся к Бенгальскому президентству Ост-Индской компании, ее переняли и первые британские плантаторы в Бенгалии.
К началу XIX ст. медведей в Индии осталось совсем мало. Их заменой для магараджей и британских офицеров на охоте стали кабаны — хотя и не сразу. Так, в 1827 г. Джонсон писал, что не считает такую охоту (с длинным копьем) «достаточно спортивной, так как использование копья для нанесения удара, а не метания (как прежде в медведя), требует «не ловкости, а более решимости и силы руки», а также чревато «значительной опасностью вывихнуть плечо». Среди туземной аристократии охота на кабана приобрела популярность у раджпутов и сикхов. Мусульмане и индуисты считали кабана нечистым животным.
Охоту на кабана организовывали т.н. палаточные клубы (Tent Club) армейских гарнизонов (станций). Начало таким клубам было положено около 1840 г., когда британцы упрочили свои позиции в Индии. Палаточными их называли потому, что клубы устраивали охотничьи вылазки, в ходе которых охотники жили под тентами. Такие вылазки требовали свободного времени, благо, около 1870 г. главнокомандующий индийской армией позволил офицерам, свободным от суточного наряда, брать в четверг выходной. Дальше было просто: «на фоне предстоящего воскресенья, суббота рабочим (присутственным) днем не считалась, и было бессмысленно возвращаться в казарму ради одного рабочего дня — в пятницу.»
Снисходительность начальства к охотникам можно пояснить и тем, что в викторианскую и эдвардианскую эпоху, когда кавалерия еще сохраняла боевую ценность, кабанья охота почиталась отличной тренировкой.
«Британская энциклопедия» издания 1911 г. разъясняла этот вопрос так: «испуганный или злой кабан является отчаянным бойцом, и поэтому охотник должен обладать хорошим глазом, твердой рукой, правильной посадкой (в седле), холодной головой и мужественным сердцем». В кабаньих охотах участвовали как военные, так и гражданские служащие, а также плантаторы и лица свободных профессий, такие как врачи и адвокаты.
В первой половине XX ст. в Британской Индии — от Калькутты до Хайдарабада и Синда — насчитывалось более тридцати таких клубов (около четырехсот «копий»). Каждый клуб владел собственными охотничьими угодьями. Лучшими для такой охоты считались долины равнинных рек: Ганга, Джамны, Гхагры. В жаркий сухой сезон кабаны держались у воды, в камышах. По мере того, как вода отступала, обнажившаяся земля зарастала густой высокой осокой, дававшей пищу и укрытие многим животным, в том числе и кабанам, охотно поедавшим корни этого растения. В Бенгалии охотничий сезон продолжался с февраля по июнь — с июня по октябрь шли муссонные дожди, и было не до охоты…
Организация охот возлагалась на почетного секретаря клуба, каковой был в этом полноправным диктатором. Охотиться в ненаселенных землях на кабана было сложно, отсутствовали широкие открытые пространства полей, а поднятый в крепи зверь тут же переходил в очередную крепь, и преследовать его там не представлялось возможности. Лучшая охота была на освоенных землях. Кабаны наносили значительный ущерб сельскому хозяйству, утром и вечером они выходили на прилежащие к джунглям поля для кормежки, причем уничтожали — перекапывали больше, чем поедали. А днем они скрывались и отдыхали в посадках сахарного тростника или зарослях тамариска, образующих тугайные леса. Поэтому местные общины были заинтересованы в истреблении кабана, особенно — пока среди населения не распространилось огнестрельное оружие. А за потравы сахибы платили…