Вторая половина сентября. Последние два дня атмосферное давление шло вниз и, упав с 760 до 745 мм рт. ст., остановилось. Суббота. Дует северо-западный ветер, гудя в проводах, ветвях и раскачивая вершины деревьев. Как сказал отец, по шкале Бофорта это умеренный четырех бальный ветер скоростью 5-7 м/с. Идет мелкий дождик, но мы все равно около 13-00 выезжаем на лодке. Настроившись на поездку, уже трудно ее отменить. Нас четверо: отец, Георгий Матвеевич и Леонид Алексеевич — его друзья-охотники, и я. Отцу тогда было 50; всегда веселый, жизнедеятельный, он увлекался книгами и без природы себя не мыслил. Георгий Матвеевич на четыре года был старше моего отца; невысокого роста, крепкий, подвижный, любящий остроумную шутку. Очень образно, артистично, в лицах, рассказывал забавные случаи и анекдоты; природу, рыбалку, сбор грибов и охоту обожал. Леонид Алексеевич моложе отца на 10 лет. Высокий, статный шатен с правильными чертами, страстный охотник и великолепный стрелок; изобретательный по части разных самоделок и очень общительный. Я тогда учился в 11 классе, и весь горел страстью к охоте.

Вместе мы плывем на лодке по Днепру в мир природы и наших увлечений. Погода, конечно, не ахти, но какая есть, выбирать не приходится. На Днепре волна с попутным ветром. Проплыли «строительство» у Пятихаток. Справа, на отмели, выше затоки к Корчеватому, сидело много кряквы, совершенно открыто. Все оживились, глядя на утиное скопище, а Леонид Алексеевич сказал:

— Знают, хитрули, где собраться, чтобы охотников подразнить, хорошо усвоили «зеленую зону».

Весело переговариваясь, плывем дальше, оглядывая реку и берега. Миновали большой Казацкий остров, заросший тополями и вербами. Причалили на мысу следующего Ольгинского острова, недалеко от домика бакенщика. На острове хорошее длинное озеро и там можно поспиннинговать. Глубина в нем до трех метров с ровным дном. Побросав блесны часа полтора, мы поймали окунька и трех щучек, одна с кило. Улов поднял всем настроение, т.к. погода не особенно радовала. На лодке без кабины приплыло два охотника, будут у бакенщика ночевать. Мы спустились ниже по течению, и зашли в Шиляговку — длинный, похожий на речку залив, уходящий в луга. Загадочное название «Шиляговка» я услыхал в 13 лет, кода отец впервые взял меня осенью на утиную охоту. Тогда, миновав Казачий и Ольгин острова, отец повел лодку по основному руслу Днепра, а влево пошло какое-то ответвление.

— Что там? — спросил я, с интересом вглядываясь в устье этой затоки.

— Шиляговка, — сказал отец, — хорошие места, как-нибудь побываем…

Вблизи устья правый берег Шиляговки порос лозняком, а дальше шел участок высокого глинистого «черного» берега. Левый берег был песчаный. Устье неглубокое, за ним раскинулся плес с рогозом, росшим кое-где у берегов. На плесе пятнами зеленели кожистые листья лилий и кубышек. Над водой у берегов выступали стебли стрелолиста. За плесом Шиляговка тянулась еще километра два, то сужаясь, то расширяясь. Но туда можно было проплыть лишь на челне, как сказал отец. Из Шиляговки шла протока в заход выше пристани Вишенки. Ниже устья Шиляговки русло Днепра разветвлялось, образуя три больших острова, поросших кустами лозняков и лиственными деревьями: ивами, тополями, дубами и вязами.

В Шиляговке не так донимал ветер, и мы снова взялись за спиннинги, облавливая плес с лодки. После нескольких забросов, отец отрывисто сказал: Есть! Удилище в его руках изогнулось, натянутая леса уходила в глубину и двигалась. Вертя катушку, отец подвел рыбу к лодке. Накоротке щука заметалась, норовя уйти под днище, но вскоре оказалась в лодке и, прыгая, громко застучала о мостки. Вскоре Леониду Алексеевичу попалась щука с кило. Отец тем временем вытащил вторую, но небольшую, травянку, и я поймал такую же. Георгий Матвеевич был приверженцем «поплавчанки» и ловил с берега среди кувшинок. Когда мы причалили, у него в садке было несколько окуней и красноперка с ладонь.

На берегу за кустом белела кучка перьев, и лежало три сизоватых утиных крыла с характерными фиолетовыми «зеркальцами».

— О! было дело, — сказал отец, — двух крыжней кто-то ощипал. Значит, утка тут есть.

Мы осмотрели место, и нашли кострище, рядом — крупную рыбью чешую и остов шалаша из ивовых жердей. Недавно тут стояли рыбаки-охотники, теперь побудем мы. Георгий Матвеевич и Леонид Алексеевич принялись ставить брезентовую палатку. Мы с отцом будем ночевать в кабине лодки. Я пошел собирать сухие ветки для костра. Перехожу прогалину среди краснотала. Вдруг сбоку в сухой траве кто-то побежал, мелькнули чьи-то головки среди сухих стеблей пижмы и в шагах десяти от меня с шумом выпорхнул выводок куропаток. Планируя, они тут же скрылись за кустами. Я вздрогнул и замер, переживая неожиданную встречу. Как интересно! Вернувшись к нашему лагерю, с восторгом рассказываю о куропатках. Все улыбаются, — хорошо.

Вечерело. Одев патронташи и взяв ружья, все отправились в луга к соседним озерам, оставив меня, безружейного, около лодки. Принимаюсь за чистку окуней и варку ухи. Через четверть часа в лугах раздалось три выстрела. Там, в небе замечаю стайку чирков. Пока вожусь с рыбой и костром, не забываю поглядывать вокруг. От Днепра летит утка. Она с трудом движется против ветра. Вот было бы у меня ружье, так хорошо налетела! Со стороны, куда ушли охотники, доносятся еще два выстрела. Интересно, что они сбили?