По материалам сборника: «В трущобах», Одесса, 1910 г., публикацию подготовил Владимир Алексеев.

...Спустя несколько дней, рассчитавшись с проводником, залечив свои раны и починив, как могли истрепанную обувь, мы стали спускаться вниз. Скоро далеко позади остались высокие горы верховьев реки Немилена; постепенно утопали они в туманной дали, а с ними исчезло понемногу впечатление пережитого за последние тяжелые дни. Лодка, большею частью, спускалась осторожно на бечеве и только в некоторых не так опасных местах решались плыть на веслах. Спуск вниз был гораздо легче и скорее, и я мог посвятить часть времени любимой охоте.

Здесь, в таежных местах, на каждом шагу встречались бесчисленные следы медведя и сохатого. Провизии у нас должно было хватить еще недели на две-три, спуститься обратно до Кербинского склада я мог дней в семь-восемь. Отъехавши, приблизительно, верст сорок вниз, я остановился биваком в уютном местечке. На следующий день с двумя своими спутниками-солдатами я углубился в чащу тайги. Долго бродили мы, но кроме рябчиков да тетеревей ничего не видели.

Было уже далеко за полдень, когда усталые и голодные, мы возвращались к биваку. Выйдя на одну из опушек, я вдруг увидел совершенно свежие следы сохатого; казалось, он только сию минуту прошел здесь. Мигом исчезла усталость, и мы пошли по следам, продираясь сквозь чащу. Часа полтора нас кружили следы, то удаляясь вглубь леса, то снова выходя к реке. Когда я почти потерял надежду выследить это огромное животное и уже хотел идти к палаткам, вдруг ясно услышал в чаще треск ломавшихся сухих сучьев. Мы насторожились и, припав к земле, впились глазами в небольшую прогалину. Треск становился все яснее и ближе… Вот показалось огромное животное: сохатый шел мимо нас всего в 30-40 шагах; огромные с пятью отростками рога его, гордо закинутые за спину, широко раздвигали гибкие стволы небольших деревьев; сохатый шел медленно, видимо, совершенно не замечая нас, тяжело ступая по рыхлой почве тайги…

Я встал, прицелился и выстрелил. Подпрыгнув, сохатый медленно повернулся, сделал несколько шагов от нас и грузно упал, сраженный разрывной пулей под левую лопатку. Мы бросились к нему, стали кричать и стрелять, призывая на помощь остальных. Скоро прибежали почти все, и мы принялись за работу. Надо было снять шкуру, выпотрошить тушу и все мясо перенести к палатке, до которой было около версты.

Темно уже стало, когда мы сидели около костра на биваке и с нетерпением ждали готовившийся роскошный ужин.

Прошло несколько дней, а больше нам ничего не встречалось, хотя мы аккуратно каждый день до восхода солнца выходили на охоту; бродили и по сухим протокам, и по лесу. Много было следов, в особенности медвежьих, но встретить никого не удавалось.

Однажды, спускаясь вниз по реке на веслах, я вдруг увидел на левом берегу медведя; он шел около воды, комично мотал головой и часто почему-то прыгал в воду и снова вылезал на берег. Оказалось, что в реке появилась кета, и «мишка», большой любитель свежей рыбы, ловил ее, стараясь захватить лапой и выбросить на берег. Мы осторожно причалили к другому берегу, я прицелился и выстрелил. Далеко ли было или просто я пропуделял, но медведь пустился наутек и, перелетев через груду валежника, скрылся за ним. Солдаты уверяли, что мишку «царапнуло» и что надо посмотреть. Мы переехали к левому берегу к тому месту, где видели медведя последний раз. Тщетны были наши поиски: следы вели в густой тальник, где исчезали.

— Ну, братцы, — говорю солдатам, — разбивайте бивак, а мы вдвоем пойдем еще в лес, авось что-нибудь и встретим.

Я пошел небольшой протокой в одну сторону, а солдат пошел в другую сторону по сухой протоке и, таким образом, обходили мы один из островков. Вдруг слышу треск в гуще островка. Окликаю, вполне уверенный, что это мой товарищ по охоте; ответа нет. Я раздвигаю кусты и беспечно вхожу в чащу; снова окликаю и снова никакого ответа. «Что за оказия», — думаю, — «неужели за треском сучьев не слышит мой голос»? Прохожу несколько шагов — и вдруг передо мной медведь! Он был в шагах двадцати, уставился мордой в землю и сердито загребал землю лапой. Чувствую, что кровь отлила от головы и душа уходит в пятки. Хотя я и растерялся, все же прицелился и выстрелил. После выстрела я ничего перед собою не видел и не слышал... Вот где-то впереди окликает меня солдат. Зову его, а сам иду вперед, держа винтовку наготове, про всякий случай. Вот брызги крови на листьях, а вот в небольшой яме лежит бездыханный медведь. Это был первый медведь, убитый мною за время, проведенное до сих пор на топографических работах в тайге.

Спустя несколько дней мы добрались до нижнего течения р. Немилена. Тут мне удалось встретить и добыть еще двух сохатых. Рога местных лосей своим строением напоминают рога благородного оленя, не имея лопастей. Самый старый сохатый имеет на каждом роге лишь по пять отростков.

На Кербинский склад приехали мы в последних числах августа. Здесь я продал привезенное звериное мясо и на вырученные деньги купил по паре сапог каждому в команде, чему несказанно были рады, совершенно обносившиеся, мои помощники-солдаты.