Заячья зима

…Зима все крепче сковывает морозами песчаную поверхность и, сыпучие летом, барханы теперь превращаются в твердые застывшие волны, как будто высеченные из камня. Ясное синее небо почти не заволакивается облаками, и редко выпадающий снег успевает испариться, пока над песками не пронесется настоящая метель. Тогда снег оттеняет все неровности, пятна и полосы зарослей, среди которых посвистывает ветер, где нахохлившаяся сорока тщетно ищет укрытия среди низкого кустарника, где заяц, присыпанный снегом, дремлет с приоткрытыми глазами, где голодная лиса принюхивается и тщетно копается в снегу, не находя себе, как прежде, жирных полевок…

Первая зима для отряда зоологов в этих местах отличилась необычайным урожаем зайцев. Они так и шныряли повсюду и избороздили весь снег своими следами. За зайцами появились и лисы, и можно было в любом укромном уголке наткнуться на остатки лисьего пиршества — косточки и клочки светлой заячьей шерсти. Песчанки и мыши, вероятно, чувствовали себя той зимой прекрасно: ввиду обилия зайцев, лисы совсем перестали обращать внимание на мелких зверьков.

Зайчатина в зимнем меню сотрудников экспедиции заняла тогда основное место. Из нее готовили всевозможные блюда, а из заячьих шкурок в долгие зимние вечера изобретали и шили разные подстилки. Сшивая шкурки головами к центру и задними лапками наружу, делали оригинальные круглые коврики. Заячьи лапки-пазанки с пушистой подошвой служили в качестве щеток для сметания пыли или крошек со столов, и эти пазанки-щетки везде валялись по всему дому.

На зайцев в основном охотились двое сотрудников: Сергей и Павел. Сергей — сухощавый, темноволосый, среднего роста, с прищуренными глазами и нервной изменчивой мимикой, лет двадцати пяти. Павел — немного старше, рослый, со скуластым загоревшим лицом, сильными руками, несколько угловатый в движениях, но более рассудительный.

Оседлав лошадей, Сергей и Павел отправлялись охотиться в окрестные пески. Выехав из маленького поселка, они поднимались на ближний бархан. С его высоты открывалась широкая равнина с бесчисленными песчаными грядами, буграми и впадинами в виде волн необъятного песчаного океана. По низинам виднелись щетки жестких, сухих стеблей высокого кияка (пустынный злак высотой до 1,5 м), кусты колючей селитрянки, жесткой песчаной полыни и заросли разных мелких трав. Кое-где темнели кустики кумарчика (семена его в голодные зимы ели взамен хлеба). Там, среди этой мозаики песков был «заячий заповедник» — одно известное друзьям местечко, обильно поросшее полынью и кустарником — настоящее раздолье для зайцев. Пески в эту зиму были покрыты довольно глубоким снегом.

Оставив лошадей в стороне, охотники побрели в валенках по белоснежному покрову и вскоре разошлись. Павел был более удачлив, терпелив и настойчив. Сергей же рассеян, больше глядел по сторонам, наблюдая чаще, то за выскочившей из норы песчанкой, то за орлом в небе, а приметив вдалеке лису, крался туда подсмотреть, что она делает. Со стороны Павла то и дело уже слышались выстрелы и громкие крики: «Есть один!.. Два!.. Третий!…» и т.д. Это он давал знать, сколько взял зайцев. У Сергея же, как и в «лошадиной науке» (при обучении верховой езде) во время охоты часто случались разные мелкие приключения.