В бору было уже совсем темно, а на опушке в неясном сумеречном свете еще чернела на снегу высокая стена прошлогодних камышей. Ондатра — небольшой зверек в рыжеватой шубке — выбралась из промоины на лед и неуклюже потрусила к старому руслу Десны. Если б не голод, она не отправилась бы в такое опасное путешествие. Но на болоте почти не осталось корма, а на дне старого русла было много крупных и вкусных корней белой кувшинки.Плавала и ныряла ондатра очень хорошо, и, если лед хоть немного отошел от берегов, она легко достанет толстое коричневое корневище.

Однако ни одной промоины на льду она не нашла. Ночью еще держался мороз, а днем мартовское солнце не успевало растопить толстый прибрежный лед. Так и пришлось бы ондатре ни с чем возвращаться на свое болото, если бы вдруг не заметила она на льду небольшую прорубь.

Оказывается, утром приходил сюда из Заборья пасечник и рыболов дед Опанас. Он-то и пробил несколько лунок, пока нашел место, где клевали окуни-горбачи.

Ондатра наелась, устроила из остатков корней на льду крышу, чтобы прорубь не замерзла, и вернулась на болото задолго до рассвета. Болото еще крепко спало под ледяной крышей. Дремали среди тины караси, спали зеленые лягушки-турлушки. По болотному календарю март был глухой зимний месяц. Безжизненными лежали на дне почки красивого белого цветка — водокраса, корни стрелолиста и желтой кубышки.

Но птицы, для которых деснянские озера и заливы были родиной, не стали дожидаться болотной весны на далекой зимовке. Едва отпустили февральские морозы, вслед за грачами заторопились на север утиные стаи.

Над причерноморскими степями и синими лиманами вел станицу чирков светло-коричневый селезень с блестящими зелеными полосками на крыльях. Летели птицы ночью, а днем отдыхали в залитых талой водой оврагах. Многие утки задерживались на встречающихся по пути озерах и болотах. Но вожак спешил к деснянской пойме и, казалось, не замечал, что стая становилась все меньше и меньше. К большому болоту на опушке леса прилетела с ним только серая уточка. Льда на старом русле почти не осталось, и птицы целый день плавали и плескались в искрящейся под солнцем воде.

Образовались широкие промоины и на болоте. Утром ондатра вылезла на потемневший лед погреться на солнышке, а когда вернулась в нору, увидела, что вода уже наполовину затопила ее сухой и теплый дом. Для жителей болот и прибрежных лесов наступало трудное время большой воды.

Пришлось ондатре переселяться. На берегу узкой протоки, соединявшей болото со старым руслом, стояла высокая ива. На ее нижних ветках и устроила ондатра себе временное жилье. И хоть прибавилось на болоте еды, потому что на дне начали разворачиваться красноватые листья земноводной гречихи, а на мелководье хвощ выставил над водой лиловатые ростки, ондатру не очень радовало приближение лета. Не любила она теплую воду и горячие лучи июньского солнца.

Между тем вода в болоте становилась все теплее и теплее. В лежащих на дне почках водокраса появились воздушные пузырьки, и растения начали всплывать. Наступила болотная весна. Заколосилась зеленая осока, показались на воде блестящие зеленые листики плавающего рдеста.

По разбитой булыжной дороге, что тянулась вдоль опушки, старый Опанас вез улья. Возле камышей он остановился и повел лошадь к воде. Та долго пила холодную воду и было слышно, как звенели, скатываясь с мокрой губы, прозрачные капли. А когда Опанас вел ее к телеге, передняя нога лошади неожиданно провалилась в нору. То было залитое водой жилище ондатры. Вход находился на дне болота, а в нору вел длинный подземный коридор. Потолок же ондатра сделала потоньше, чтобы в нору проникал свежий воздух, и, лошадь копытом легко проломила крышу.

Наконец дрогнула, пошла на убыль вода. Вслед за водой заторопилась к основному руслу рыба, отметавшая икру в пойменных озерах. Ондатра вернулась в свою нору. Дыру в потолке она заткнула прошлогодней травой, но трава вскоре провалилась, и в ондатровой норе устроила гнездо уточка-чирок. Ондатра не возражала. Только передвинула в сторону свою подстилку из сухих стеблей.

Вскоре в норе появилось шестеро маленьких, покрытых бархатистым мехом ондатрят.

Все сильнее пригревало солнце, и белая кувшинка сбросила свои узкие подводные листья. На берегу возле самой воды появились мелкие розовато-белые цветы частухи и желтые болотные касатики. Поспела земляника в лесу, начали розоветь рябиновые кисти. А на болоте лето только начиналось — распускались большие белые бутоны водокраса. Здесь, среди камышей и заросших густой осокой кочек, лето опаздывало, потому что солнечные лучи сюда почти не проникали, и вода прогревалась очень медленно.

Однажды на рассвете ондатра вылезла из своего домика и увидела, что болото покрылось круглыми листьями кувшинки. Пришла пора выводить малышей на первую прогулку. Под плавающими листьями не заметит их в сумерках сова-неясыть, да и от болотного луня тоже есть где укрыться. К этому времени утка с утятами покинули гостеприимное жилище ондатры и перебрались в густой камышовый островок.

А в июле на самой середине болота распустились ослепительно белые кувшинки. Выпустила свои красноватые колоски гречиха — водяной перец. И даже среди жестких и колючих листьев телореза появились нежные белые цветы.

Поднявшиеся на крыло молодые утки не знали, что болотное лето заканчивается и скоро предстоит им далекое, трудное и опасное путешествие.

У прибрежного тростника только распустились пушистые метелки, а густая зеленая осока уже начала желтеть. Вместе с плодами, мелкими зелеными орешками, спрятались под воду пожелтевшие листики рдеста. Постепенно исчезали белые, розовые, лиловые болотные цветы. И только среди зеленого ковра из больших круглых листьев еще горели белые и желтые фонарики кувшинок.

Когда первые утренники окрасили прибрежные кусты ивняка и лозы в желто-коричневые тона, стайка чирков покинула болото. Подросшие утки перебрались на открытую воду широких речных плесов. Вода в болоте стала черной и холодной. Опустились на дно зимние почки водокраса. Начали сворачиваться и погружаться листья белой кувшинки. Под водой оказалась и зеленая ряска.

Болотные жители готовились к зиме. Водяные крысы утепляли свои гнезда в трухлявых пнях. Молодые ондатры в потемневших зимних шубках рыли глубокие норы в обрывистом берегу протоки, соединяющей болото со старым руслом.

Зверьки не ошиблись в выборе места для житья. За одну ночь болото покрылось крепким льдом, и только в протоке, куда выходили ондатровые норы, осталась широкая незамерзшая промоина.

После ледостава зверьки не выходили кормиться, лежали в своих теплых норах. Старая ондатра вечером вынырнула на поверхность, послушала, как звенят на ветру мерзлые камыши да шелестит высохшая осока, и вернулась в свой подводный дом.

В полночь закружил ветер крупные мягкие хлопья снега. На рассвете в лугах и перелесках затихло. Легла первая пороша.

Обрадовались ондатры снегу, затеяли в полынье веселую игру. Один зверек неожиданно выпрыгнул на лед, неуклюже заскакал на задних лапках и, подняв брызги, исчез в промоине, оставив на снегу четкую цепочку парных ондатровых следов…