Китобойное судно, на борту которого я находился в качестве судового врача, встало на якорь в заливе Гванаквиль, недалеко от города Такамес, для ремонта после удачного промысла у западного побережья Америки.Состояние здоровья экипажа было вполне удовлетворительным и капитан предоставил мне отпуск на несколько дней, которые я использовал для ознакомления с Такамесом и побережьем, девственные леса которого славились обилием дичи. Город поразил меня своеобразным архитектурным стилем: двадцать–тридцать домов, стоявших на крепких сваях и возвышавшихся на двенадцать футов над землей, были окружены зарослями бамбука и кустарника. Стены домов были сделаны из стволов бамбука, а дверью служила лестница, поднимавшаяся с наступлением темноты. Эта вынужденная мера предосторожности позволяла избежать встречи с незваными гостями — пантерами, обезьянами и змеями.

На охоту меня сопровождал индеец Жак. Взяв с собой запасы провианта, мы отправились в путь. Узкую тропинку, по которой мы шли, с обеих сторон окаймляли непролазные заросли дикорастущего кустарника и виноградника.

На деревьях сидели большие обезьяны, встретившие нас громкими возгласами, гримасами и пытавшиеся схватить длинными лапами ружье или шляпу. Их назойливость начала меня уже несколько раздражать, но Жак, добродушно посмеиваясь, сказал, что так они выражают свою радость. По мере продвижения вглубь леса менялась картина окружавшего нас ландшафта: не стало ни лиан, обвивающих деревья, ни густых кустарников. Высоко над головой виднелась плотная крыша из листвы, скрывавшая небо, сквозь которую с трудом пробивались к земле, покрытой мхом, лучи солнца. Змеи самых разных окрасок и размеров извивались в траве. Жак заверил меня, что они вполне безопасны, если их не дразнить. Я вел себя очень осторожно, стараясь не наступить на них. Неожиданно индеец, резко остановившись, замер у края зарослей густого кустарника. Эхо повторило приглушенное рычание ягуара, к которому примешивалось жалобное ржание. Судя по раздававшимся звукам, зверь приближался все ближе. Бросив на меня многозначительный взгляд, Жак приказал: "Не спускай с меня глаз, следи за моими движениями!" Дальше он объяснялся исключительно языком жестов. Мы осторожно двинулись вперед и остановились на краю глубокого оврага, на дне которого отражалась в лужах темная зелень листвы. Затаившись на склоне горы, мы выждали несколько мгновений, напряженно прислушиваясь к резкому пронзительному визгу жертвы и реву хищника, и начали спускаться в овраг. Вдруг индеец бросился на землю, я тотчас последовал его примеру. Лежали мы совершенно неподвижно и вдруг увидели бешено мчавшуюся дикую лошадь. Ее преследовали два ягуара. Лошадь мчалась со скоростью ветра, но, внезапно споткнувшись, упала неподалеку от нас. Последовал молниеносный прыжок одного из ягуаров. Оглашая округу ужасным рыком, он вцепился в горло своей жертве. Второй хищник, рыча и размахивая длинным хвостом, принялся кружить вокруг них. Два голодных зверя были настолько поглощены своей добычей, что даже не почувствовали нашего присутствия. "Вы готовы?" — тихо спросил меня индеец. Я утвердительно кивнул головой, мы прицелились и выстрелили. Одна из бестий, смертельно раненая моей пулей, с жалобным воем рухнула на землю. Индейцу повезло меньше — зверь, в которого он стрелял, хоть и был тяжело ранен, еще сохранял силы и рванул лапой с выпущенными когтями землю, подняв в воздух облако песка и пыли.

Жак вытащил из-за пояса огромный нож и с бешеной отвагой метнулся вглубь этого облака навстречу разъяренному ягуару. Я с ужасом наблюдал за происходящим. Рука с кинжалом, обагренная кровью, снова и снова поднималась и падала, казалось, прямо на горевшие яростью глаза ягуара.

Жаркая схватка, длившаяся несколько мгновений, закончилась победой человека. Зверь, наконец, замер. "Настоящий дьявол!" — гордо произнес торжествующий Жак, не остывший еще от борьбы.

Сняв с ягуаров шкуры и подкрепившись нехитрой снедью, мы двинулись в обратный путь.