Сдвинув на затылок потертую цигейковую шапку, лесник Емельян трясся на старой тележке по разбитому проселку. Гнедая лошадка торопилась, потому что дома ее ждал маленький в высоких белых чулочках жеребенок. Емельян задержался в центральной усадьбе лесничества, и жеребенок, наверное, здорово проголодался. Там, где дорогу пересекал неглубокий ручей, Емельян остановился напоить лошадь, но Гнедая пить не стала. Только слегка коснулась воды бархатными губами и легко вынесла тележку на гребень оврага. И здесь на влажном песке лесник неожиданно увидел цепочку волчьих следов. Судя по глубине отпечатков, утром вдоль ручья прошел целый выводок.
– Волки в этих лесах не появлялись, пожалуй, лет десять, – подумал Емельян. – Не забыть бы показать следы старому Вечорке.
Когда среди молодых сосенок показалась избушка лесника, покрытая красной черепицей, лошадь громко заржала, но ей никто не ответил. Дощатый щит, закрывавший вход в сарайчик, лежал на земле. Емельян спрыгнул с телеги и вбежал в сарай. Жеребенка не было. Вспомнил Емельян волчьи отпечатки на песке, обежал вокруг сарайчика и увидел такие же следы на картофельных грядках.
Понял лесник, что жеребенка теперь не спасти, решил с утра идти к егерю за подмогой.
А вечером ушла в лес Гнедая. Емельян не стал ждать. Натянул резиновые сапоги, надел куртку и быстро зашагал, почти побежал по засыпанной сухими березовыми листьями дороге.
В деревне еще кое-где светились огоньки, но в домике старого Вечорки было темно. Емельян легонько постучал по стеклу, егерь зажег "летучую мышь" и вышел на крыльцо.
– Волки, Тарас Иванович! Утром жеребенка утащили. Гнедая весь день ничего не ела, а, как стемнело, ушла. Наверное, по волчьим следам побрела. Пропадет лошадь!
Сережка проснулся и увидел: дед стоит в дверях с двустволкой за плечами.
Ты куда дед? – спросил Сережка.
– Лошадь у лесника ушла, надо искать.
Сережка начал одеваться.
– Я с вами!
Вечорка знает, внук дома не останется.
– Ладно, пойдем "следопыт", – ворчит дед, – только фонарик не забудь.
И вот уже трое торопливо шагают по лесной просеке. Вечорка спешил, боялся, как бы начавшийся дождь не смыл следы возле ручья. Сережка знал из рассказов деда, что волк – зверь очень осторожный и избегает встречи с людьми. Но все-таки ему было страшновато в ночном осеннем лесу, и он старался не отставать от деда. Сначала Сережке казалось, что вон там за поворотом в густом осиннике их подстерегает волчья стая. Но осинник благополучно минули и вышли к квартальному столбу. В этом месте просеку пересекала линия электропередачи. Неожиданно Сережка услышал тоскливую волчью песню. Он остановился.
– Слышишь дед?
Вечорка прислушался и, взяв внука за руку, подвел его к высокому столбу.
– Наверное, волк забрался на самую верхушку и там воет, – сказал Вечорка.
Сережка не видел в темноте лица деда, но почувствовал, что дед улыбается. И тогда Сережка понял: наверху гудели от ветра провода.
К ручью вышли как раз в том месте, где лесник днем заметил волчьи следы. Емельян зажег фонарь, и Сережка увидел крупные продолговатые отпечатки волчьих лап.
– Прошел матерый волчина, – сказал Вечорка, – да еще тащил на себе тяжелую добычу, поэтому и след глубокий.
Дальше решили идти вдоль ручья. Емельян перебрался на другой берег и зашагал вверх по течению, а Вечорка с внуком двинулись вниз к лесному болоту.
Волк спал в густом лозняке, окруженном высокой пожелтевшей осокой. Он был сыт и не собирался выходить из своего логова. Спал волк чутко, время от времени приоткрывая зеленоватые глаза и прислушиваясь. Однотонные звуки падающих в болотное "окно" дождевых капель не тревожили зверя. И только стон старых деревьев да свист ветра в верхушках сосен не давали волку крепко уснуть.
Хотя ветер дул в сторону леса, волк все-таки услышал, как заржала на берегу болота Гнедая. Он приподнял голову и насторожился. Лошадь заржала снова, и волк не спеша потрусил через мелководье к берегу.
Во второй раз Гнедую услыхали и Вечорка с внуком. Вечорка вскинул вверх ружье. Эхо от выстрела прогремело над лесом и скатилось в болото. Волк остановился. Шерсть у него на загривке вздыбилась. Он круто повернулся и бросился назад к своему островку.
А Гнедая осталась на берегу болота. Там ее и нашли Вечорка с внуком. Сначала лучик Сережкиного фонарика осветил кусты лещины, скользнул по сухим тростникам и замер, вспыхнув рубиновыми огоньками в глазах лошади, стоявшей возле самой воды. Вскоре подошел Емельян. Он тоже заторопился к болоту после выстрела старого Вечорки.
В деревню Гнедую вел Сережка и только возле самого дома, передавая уздечку леснику, Сережка вспомнил про волка.
– Дед, а как же волк? – спросил он.
– Э, внучек, волк не заяц, его по чернотропу не возьмешь, – ответил Вечорка. – Попробую достать флажки и, если волк не уйдет из нашего леса, устроим оклад, как только ляжет первый снежок.
Сережка весь следующий день думал: какие они эти флажки? А дед вернулся домой лишь к вечеру. Привез два большущих красных клубка. Нашлись флажки у заведующего охотничьим хозяйством. Дед один клубок немного размотал, и Сережка увидел, что это самые настоящие кумачовые флажки, похожие на те, что на новогодних елках развешивают, только большие. И пришиты они к крепкому шнуру. Дед рассказал, что длина шнура примерно полтора километра. Определив по следам место, где лежит волк или лисица, окружают его флажками, развешивая шнур на кустах и деревьях. Зверей отпугивает вид красных флажков, а ночью они слышат запах кумача и тоже не решаются перемахнуть через шнур. Волк может пробыть в окладе сутки или двое, а лисица еще дольше.
Теперь Сережка с нетерпением ждал пороши. Но в декабре мороз лег на черную землю, заковал проселочные дороги, и только перед самым Новым годом начался снегопад.
Волк еще с вечера почувствовал, что погода будет меняться. Чутьем он уловил увеличившуюся влажность в воздухе, а ночью северный ветер подхватил пушистые хлопья снега, засвистела над лесом метелица. Это была самая подходящая для волка ночь. Он бежал все быстрее и быстрее, а ветер и снег заметали его следы.
Однако охота в этот раз не удалась. Волку повстречался только старый кабан-секач. Но у кабана были крепкие острые клыки, и волк не решился помериться с ним силой. Остальные обитатели леса забрались в самые глухие места по случаю первозимья, и за всю ночь волку удалось поймать лишь двух серых полевок.
Но волк этот, как и все волки, был не только осторожным, но и дерзким зверем. Когда до рассвета было уже недалеко, он подошел к деревне и притаился в смородиновых кустах у самого крайнего домика. Волк долго лежал на снегу, прислушиваясь к повизгиванию поросенка в невысоком сарайчике. Наконец на крыльце появилась рыжая собачонка. Волк уже приготовился к прыжку, но в домике вдруг вспыхнул свет, заскрипела наружная дверь. Волк не стал ждать. Метнулся над кустами серой тенью и исчез в предрассветной мгле.
Утром снег перестал, и Вечорка, начав обход своего участка, пересек волчью тропу на окраине села. Следы привели его к густому ольшанику, окружавшему высокой стеной заболоченную гарь.
По краю ольшаника тянулась трясина и летом обойти гарь было невозможно. Но сейчас крепкая ледяная корка затянула трясину, и Вечорка, стараясь не шуметь, двинулся по краю болота. Обход ольшаника занял около часа. Выходного следа не было. Вечорка понял – волк устроился на дневку среди обгоревших сосен, и заторопился. День заканчивался, а флажки надо было развесить до темноты.
Хорошо, что Сережка уже пришел из школы. Вдвоем они быстро запрягли Карата в легкие санки, положили мотки с флажками и заспешили к лесу. Вечорка был опытным окладчиком, знал, что флажки не клетка. Развешивал он их быстро, но аккуратно, стараясь, чтобы шнур нигде круто не поворачивал и не образовывал бы "мешков". Еще успели заехать к леснику, предупредили, что волк зафлажен, и вернулись домой в темноте.
На следующий день мороз усилился, и снег слегка поскрипывал под ногами охотников. Иногда с высокой сосны поднималась голубокрылая сойка, и хриплый ее крик далеко был слышен в тихом лесу.
Там, где волчий след входил в ольшаник, Вечорка остановился и сказал:
– Отсюда начнете гон. Идите вдоль следа только сильно не шумите. Тогда волк не торопится, рысцой трусит. А если испугается, того и гляди махнет через флаги.
Для "ворот" Вечорка еще вчера приметил высохшее русло ручья примерно напротив того места, где остались загонщики. Здесь Вечорка снял отрезок шнура, а сам замаскировался среди густых ивовых кустов.
Прошло около получаса, и Сережка с лесником не спеша двинулись по волчьему следу.
Сквозь сон волку послышался скрип снега и негромкий разговор. Волк прислушался, однако шум неожиданно прекратился. Но вот опять заскрипел снег. Волк поднялся, еще немного послушал и побежал вдоль замерзшего болота. Заметив флаги, он остановился, повернул в противоположную сторону.
Вечорка увидел волка, едва тот показался из-за дальних берез. Волк бежал быстро, опустив свой пушистый хвост и плотно прижав уши к лобастой голове. Вечорка приготовился. Звездочки инея сверкнули на прицельной планке ружья и погасли. Мушка переместилась к передним лапам волка, и стволы медленно двинулись вслед за зверем…