Из дому я вышел, когда стало уже совсем светло. Не могу я выйти затемно, хоть ты тресни! Или не хочу. Скорее всего, и то и другое. Мне нужно проснуться, привести себя в порядок, размяться немного, спокойно, без спешки, одеться, выпить кофе, а уж потом выходить. Конечно, все можно успеть, надо только встать пораньше. А вот это уже другая проблема. Как же я могу встать пораньше, если я ложусь только около часу ночи, а вставать привык не раньше семи утра?
Так и в этот раз. Прозвонил будильник в полшестого. В полусне я отключил его и удивился, чего это я в такую рань и темень собрался ребенка в сад вести? Сквозь затуманенное сном сознание пробилась еще одна мысль, что я вроде как на охоту собрался. Пришлось вставать. Совершив все утренние ритуалы, я, наконец, к вящей радости собак вышел на улицу.
Несильный морозец приятно щипал за лицо, ветра почти не было, а под ногами весело скрипел снег. Первый в этом году снег. Выпав перед самым открытием на зайца, он был настоящим подарком природы. Не то что, в прошлом году – весь сезон чернотроп. А тут идешь и сердце радуется, душа поет! К тому ж сразу видно, где какая живность водится. Все таки с собаками хорошо, а когда снег, то еще лучше. По чернотропу идешь, – собаки засуетились, заработали вовсю, значит, жди "подъема". А, поди, угадай, кто "поднимется"? Есть такие места, где и куропатка, и заяц, и даже фазан подняться могут. Кого ждать, какой патрон зарядить? По снегу – другое дело! Увидел, что собаки заработали, глянул вокруг и сразу все понятно.
Шагал я бодро и скоро мне стало жарко. Не помогло даже то, что куртку я расстегнул. Все же свитерок лишним оказался. Он хоть и тонкий, а пуховый. Ничего, обойду "Красный" – сниму и уберу в рюкзак. "Красный" – это народное название обычного отстойника возле нашего поселка. Ил на дне и берега красные. То ли глина такая, то ли еще что, но если посчастливится вымазаться, то отмыться и отстирать одежду будет непросто.
Отстойник довольно большой: метров триста в длину и около сотни в ширину. Выглядит как большая мелкая лужа, в которой в самом глубоком месте по колено будет, но это впечатление обманчивое. "Красный" достаточно глубокий, метра два будет и местные рыбаки, даже сети тут ставят. Что ловят, не знаю, но по слухам, рыба тут есть.
Тут и собаки мои оживились, забегали, потому, как живет в посадке, что неподалеку, косой. За ночь "нагулял" следов много. Вокруг всего отстойника. Не спеша гулял, по-хозяйски. Пройдет, пройдет – сядет, траву зеленую из-под снега выроет, поест и дальше пойдет. Ну и пусть ходит. Я его тут не стреляю. Ни один хищник не охотится возле своего логова, вот и я не буду. Дальше пойду. Есть еще места, где пострелять можно. А собаки пусть порезвятся, разомнутся немного.
Шел я, любовался, как собаки азартно носами снег бороздят, и вдруг слышу, – сопит сзади кто-то. Не сбавляя ходу, глянул назад – лайка бежит. Стоп! Какая же это лайка, если она в холке мне почти до пояса достанет?! Я остановился и обернулся, посмотреть, что за гость пожаловал. Передо мной стояла здоровенная псина окрасом действительно похожая на лайку, а сложением – точь-в-точь мой алабай Али. Только немного покрупнее будет. Ого… Я поискал глазами хозяина собаки, но никого не увидел. Собак не боюсь, но тут дело серьезное – песик килограмм под шестьдесят будет, если не больше, стало немного не по себе.
"Собака, – говорю, – иди домой!". А он стоит смотрит веселыми глазами, скалится радостно своей щенячьей мордой. Молодой дурачок, поиграть ему охота, а кто знает, что у него за игры. Я непроизвольно положил руку на рукоять висящего на поясе ножа. Оглянулся в поисках своих собак. Они азартно искали зайца метров за сто от меня. "Иди домой", –еще раз повторил я псу и отступил на несколько шагов назад.
Собака не двигалась и агрессии не высказывала. Я повернулся и пошел своей дорогой, частенько, правда, оглядываясь назад. В это время мой спаниель Спартак подбежал ко мне. Незнакомый пес, наверное, увидел его, и тоже подбежал к нам. Ему явно хотелось поиграть со Спартаком, но тот щелкнул зубами у здоровяка перед носом и потрусил дальше, делая вид, что ужасно занят поисками зайца. Большой пес постоял немного на месте и снова нагнал нас. Тут и Атос прибежал. Увидев наглого незнакомца, он с глухим ворчанием прошел между мной и тем псом, едва не коснувшись плечом его морды. Этим Атос как бы говорил чужаку: "не приближайся! Иначе пожалеешь!". Однако глупая псина не отставала. Он продолжал идти за нами, хотя уже не так нагло. Я забеспокоился. Назревал конфликт. Конечно, мой Атос опытный боец, да и Спартак в стороне не останется. Сколько их было, таких драк, когда мои собаки дрались бок-о-бок. Но я не сторонник таких сомнительных "забав", и мне придется вмешаться, ведь мои псы могут пострадать. А если я вмешаюсь, то как я растащу разъяренных псов, ведь хозяина чужака поблизости нет, и держать его будет некому? Я мог бы пальнуть в воздух, но ружье было разобрано и висело в чехле за спиной. В тот момент, когда я уже решил, что драки не избежать, послышался далекий свист. Чужак насторожился. Свит повторился, и собака нехотя побежала туда, где, по-видимому, находился хозяин. Я облегченно вздохнул и убрал руку с рукояти ножа.
Минут через сорок, я добрался, наконец, до места охоты. Сегодня я решил начать с балки, по дну которой протекал широкий, поросший камышом, ручей, а склоны были заняты огородами. Сейчас вся балка была укрыта снегом. Я пошел по левому склону. Собаки то и дело брали след зайца. Я тоже видел цепочки следов, тянувшиеся сверху, от посадки на заснеженные огороды. Но это были жировочные следы. Заяц ходил тут не спеша, часто останавливаясь чтобы добыть еду из-под снега.
Я остановился, огляделся вокруг. Какая красота! Все вокруг белое, деревья присыпаны снегом, серебрятся в неярких лучах зимнего солнца. И еще было очень тихо. Я постоял немного, наслаждаясь этой тишиной, морозным воздухом и серебром первого в этом году снега, осознавая, что в эти минуты на несколько километров вокруг кроме меня нет больше ни одного человека. Потому-то я и люблю охотиться в одиночку. Только в одиночестве можно полностью насладиться общением с природой, отдохнуть от голосов цивилизации и послушать шелест листвы, скрип старых деревьев, услышать, как переговариваются между собой сидящие в траве куропатки, услышать дробный топот проносящегося мимо зайца за миг до хлопка своего выстрела. В такие минуты приходит понимание того, что человек не есть венец природы, он лишь малая чисть, клетка этого сложного организма.
Тут недалеко есть одно место. Лет десть назад там была трасса для ралли, теперь все заросло травой и кустарником, а вместо машин там носятся зайцы. Наверху, за посадкой, сейчас засеянное озимыми поле, а когда-нибудь оно зарастет разнотравьем. Мы, наша деятельность – это все переходящее, а природа – она вечная. Бульдозером можно распахать целину, но бульдозер рано или поздно заржавеет, сгниет, рассыплется трухой, а пахота снова превратится в степь. Земля все стерпит, только вот забываем мы, что сами по земле ходим, от нее силу берем, с ее ладоней едим. Большинство людей привыкли только брать от природы, считая это своим правом сильного, но не правы они. Не человек хозяин лесов и полей. Есть кроме нас тут хозяева. Мы их не видим, но они есть. По крайней мере, я в это верю. По этому и рассыпал горсть зерна, едва только вошел в угодья, и спросил разрешения тут охотится. Наши предки не имели компьютеров и ученых степеней, но были гораздо мудрее нас, потому что жили по законам природы, а мы пытаемся заставить природу жить по нашим законам, назвав мудрость предков безграмотными суевериями, напыщенно размахивая умными книжками, отвергнув саму культуру общения с природой. А от этого бескультурья и происходят все наши беды: браконьеры, стреляющие дичь ночью "из-под фар", псевдоученые защитники природы, вопящие на весь мир о вреде охоты, мелиораторы, индустриализаторы и прочие, прочие, прочие, заботящиеся только о том, как бы посытнее пожрать. А понять природу может только тот человек, кто остается с ней один на один. И не важно, чем он в это время занимается: охотится, ловит рыбу, возится в своем огороде или пишет пейзажи с натуры. Главное – слушать, пропускать вибрации всего живого сквозь себя, растворяться в окружающем пространстве, как капля растворяется в океане.
Я вытащил из кармана мобильный телефон и сделал несколько снимков. Качество, конечно, оставляет желать лучшего, но после небольшой компьютерной обработки, получатся неплохие фотографии.
В балке зайца не было. Я не стал переходить на противоположный склон, а поднялся наверх и перешел узкую посадку. За посадкой была озимь. Тут зайца тоже не будет, а вот дальше, за этим полем, начиналась пахота, и я решил поискать косого там.
Пахота была глубокой, почти по колено. Долгие годы эта земля "гуляла", а теперь кто-то решил перепахать и засеять, что ж пусть. Я ходил по окрестным полям и видел, что хозяйствуют на них по-умному, землю не истощают, берегут. Это хорошо, значит, есть в стране умные люди.
Вспахав огромную площадь, тракторист почему-то не тронул один небольшой участок прямоугольной форму. Трава тут растет хорошая, в такой и куропатка, и заяц сидеть может. Я решил с этого кусочка и начать. Собаки оживились, зарыскали из стороны в строну. Сразу видно – есть тут что-то или было. Вот только псы все время норовили из этой травы вправо уйти, к посадочке, которая отделяла одно поле от другого. Мне приходилось их останавливать и возвращать обратно. Я, конечно, понимал, что им "виднее", они своими носами лучше чувствуют, где дичь искать, но очень не хотелось бросать эту траву, не пройдя ее до конца. Хотя бы для того, чтобы потом сомнения не мучили. Наконец, трава кончилась и я направил собак туда, куда они все время рвались. Псы восприняли такую смену курса с большим энтузиазмом. Между посадкой и невспаханным куском проходила широкая полоса пахоты. Теперь и я заметил тонкие цепочки заячьих следов на снегу, ведущих к деревьям. Что ж, посмотрим.
Перейдя вслед за собаками через посадку, я увидел перед собой заснеженное поле озими. Псы крутились неподалеку, явно унюхав свежий след. Совсем свежий. Я огляделся. На поле не было видно ни других охотников, ни убегающего зайца. А вот справа, метрах в семидесяти, под самыми деревьями сидел большой заяц. Заяц приподнялся на задних лапах и повернул голову в на