"Все выше и выше поднимается солнце и рассекает кучи облаков. Лучистые сигналы приняты, оживились ульи, зароился в воздухе трудовой пчелиный народ. Перволетье. Светлая пора! Горячий воздух. Яркие цветы… Громче во ржи бой перепелов, звонче трещат кузнечики на первом покосе". Дм. Зуев "Времена года"
"Все выше и выше поднимается солнце и рассекает кучи облаков. Лучистые сигналы приняты, оживились ульи, зароился в воздухе трудовой пчелиный народ.
Перволетье. Светлая пора! Горячий воздух. Яркие цветы… Громче во ржи бой перепелов, звонче трещат кузнечики на первом покосе".
Дм. Зуев "Времена года"
частливой дороги, — желаю я отъезжающим.
— До свиданья, — отвечают Игорь Олегович и Ольга Владимировна.
— Поливайте иногда помидоры, — пожимая руку, говорит Юра. — И саженцы винограда хорошо бы.
— Конечно, обязательно.
Хозяева уезжают. Остаюсь сам, со мной в команде: лайка Зимка, пара крякв (подсадные), домашняя белая утка, одиннадцать кур-несушек с двумя петухами и кошка с котенком.
С собакой надо гулять утром и вечером. Варить ей суп с косточкой и пшеном раз в два дня. Курам давать по черпаку зерна два раза в день и не жалеть свежей травки. Утки едят то, что и куры. Для кошек объемистый пакет сухого корма — выдавать пригоршню по мере затребования. Вот и все заботы.
До начала охоты еще далеко, зато в соседней речке в тростниковых заводях клюют широкобокие увальни-караси, бойко упирающиеся после подсечки. Вчера с Виталием, зятем хозяина, рыбачили с утра, и почти два десятка принесли. Очень обрадовался Виталий красноперому окуню, тоже попавшемуся на крючок.
— Вижу, малек разбрызгивается. Я туда забросил. Поплавок сразу утонул. Тяну, и так хорошо упирается, — переживал еще раз окуневую поклевку Виталий.
После обеда он расчехлил новенькую пневматическую винтовку и мы стали тренироваться. Удивительное дело, на 26 шагов из положения стоя попадали в консервную банку и пулька пробивала навылет ее обе стороны. Причем приходилось целиться просто вдоль ствола, поскольку мушки нет (должен был быть оптический прицел). Винтовка — переломка, имеет начальную скорость 305 м/с. Мы отстреляли серий шесть по шесть выстрелов, попадая в банку чаще, чем через раз.
Но это было вчера, а сегодня мое первое "самостоятельное" утро. Из второй комнаты доносится нетерпеливое повизгивание Зимки. У собаки сейчас особый период, поэтому на ночь приходится заводить ее в дом, так как под покровом ночи в вольер рвутся местные четвероногие кавалеры всех мастей. Открываю дверь, собака бросается навстречу, поднимается на задних лапах. Следуют искренние объятья с настойчивыми попытками поцелуя. Хвост-бублик мечется из стороны в сторону. Никак не удается сразу пристегнуть поводок. В комнате "несколько" изменилась обстановка. Ваза с цветами лежит на столе, а туфли, словно размокающие лодочки, оказались как раз в "нужном" месте, где лилась вода. Кулек с сухарями изрядно похудел, "выпав" из навесного шкафчика. Занавеска на двери уже не занавеска, кое-что явно не на своем месте. Например, подушка под столом, а резиновые сапоги на кровати. Мда!
На пороге хаты еле удержался на ногах, так силен Зимкин рывок к свободе. По дороге на пригорок главное успевать переставлять ноги — собака прет, как трактор. Мы совершаем шаго-бег до края надпойменного обрыва и уже спокойнее возвращаемся обратно. Зимка сама заходит в свой вольер и смиренно ожидает завтрак. Приношу миску с супом, из которого выступает мосол. Собачий нос сразу тыкается в него и, когда миска на земле, кость осторожно извлекается и начинается желанное наслаждение.
С пернатыми все гораздо проще. Никто не валит с ног и не стремится удрать. Но радость утренней встречи тоже велика и надо смотреть под ноги, чтобы не наступить на кого-нибудь из встречающих. Насыпаю зерна, меняю воду, и процесс пошел: к часу дня есть семь свежих яичек. Честно заработанная яичница шкварчит на сковородке. С пола в коридорчике слышно короткое "мяв". Черная киса принесла зеленую бесхвостую ящерку. Наверное, для обучения своего отпрыска. Отпущенная кошкой ящерка делает попытку бежать, но оказывается под ловкой лапкой. Еще попытка, и опять сверху лапка, но в третий раз ящерка исчезает под холодильником. Раздосадованная киса уморительно заглядывает под него с разных сторон, но безрезультатно.
Из сада слышен птичий шум и гам. Множество молодых буроватых скворцов охотятся за насекомыми.
Волны ветра доносят благоухание цветущей белой акации из соседней посадки. Пчелы торопятся за нектаром с маленькой пасеки, огороженной заборчиком из стеблей сухой кукурузы. Начался первый большой взяток и у летков непрерывный живой поток замирает лишь в сумерках.
Рядом с пасекой под орехом распустились пышные цветы розового пиона и благоухают тонким ароматом. С заходом солнца стих полностью ветер. Засверкали в ночном небе первые звезды. Вдохновенно щелкает соловей в зарослях дерезы за огородом, а в соседней лесопосадке увлекшаяся кукушка беспрерывно повторяет свое "ку-ку", не смущаясь наступившей ночи. Загудели тяжеловесные хрущи вокруг вишен. День прошел. И так один за другим пошли они, устремляясь все дальше в лето.
Первые ночи в хате были довольно прохладны, но, одев свитер и забравшись в спальник, засыпал я сном праведника. Днем же на дворе становилось очень жарко и вскоре открылся купальный сезон. От жары пчелы в трех ульях начали с полудня до вечера сидеть густыми клубками на стенках вокруг летков.
То ли от жары, то ли еще от чего-то, но красавица-собака стала плохо есть. Иногда она даже переворачивала миску с супом, иногда нагребала в нее земли с мусором. Соблазнить Зимку могла только косточка, или что-то с моего стола. К собачьему вареву пришлось прибавлять человеческой пищи, но все равно аппетит у Зимки пропал. Однако вечером, когда я ее заводил в дом, она начисто подъедала все из кошачьего блюдца в коридорчике. В конце концов, я не стал варить собаке отдельно, а, соединив два в одном, стал кормить Зимку "по-человечески". Теперь она все съедала, не злилась на кур и кошек, не лаяла в пространство и в знак благодарности подставляла шею, разрешая почесать за ухом и выслушать от меня комплименты.
Размеренная жизнь шла своим чередом. Но неожиданно выяснилось, что расслабляться не следует. Однажды утром, пока я занимался домашней птицей, в приоткрытую дверь забрался рыжий кот и сожрал весь кошачий завтрак. При моем возвращении наглец выскочил из двери прямо мне в ноги и не спеша потрусил через двор. Стало ясно, что дни открытых дверей закончились.
Пока успокаивался от наглого визита, как-то громко загудели пчелы. Над одним из ульев вьются столбом и много их сидит вокруг летка. Через четверть часа пчелиный гул переместился на край огорода к шелковице. Смотрю, а в кроне на ветке уже висит темная "борода" — рой привился. Вот так-так! Что-то надо делать. Звоню по "мобильнику" Игорю Олеговичу. "Бери велосипед и поезжай к пасечнику Олексе, ты его знаешь. Он поможет", — советует он. Через треть часа уже говорю с пасечником.
— Действовать надо быстро. Возвращайся и попрыскай пчелок водой из брызгалки, а я сейчас приеду, — выслушав меня, советует Алексей Дмитриевич.
Я скорее назад. Рой — где и был, от земли метров пять. Лезу на шелковицу, прыскаю живой ком водой. Вскоре появляется Алексей Дмитриевич. Сняв соломенный брыль и одев шляпу с сеткой, он полез на шелковицу (а ведь восьмой десяток ему). На шесте с развилкой подаю ему снизу ведро, куда без всяких церемоний он стряхивает с ветки рой в два приема.
— Опускай, — командует, вешая ведро с роем на развилку жерди.
Не спеша опускаю ведро, но задеваю ветку, получается толчок. Из ведра взвивается облако, и тут же в лоб и шею получаю по укусу (защитную сетку не надел по неопытности). С уха успеваю смахнуть еще пчелу, но чувствую жгучий укол в левую лодыжку — "лечение" апитоксином началось. Наконец, ведро стоит на земле.
— Неси марлю, — требует Алексей Дмитриевич, — завяжем сверху.
Марли не нахожу, и в дело идут попа