Хорошо в весеннем лесу. После глухой, холодной поры зимнего покоя — чудесное превращение и расцвет природы. Какие запахи, какие краски! сколько света! Первые цветы, первая зелень травы и листьев. Как звонки и веселы песни птиц! В лучах солнца мелькают пестрые бабочки. В сверкающих озерках и болотцах гомонят лягушки. В траве перебегают прыткие ящерки. Кругом пробудилась, вскипела жизнь, страстно зовя за собой по празднично-светлой дороге Весны.

Первые дни мая. В белой пене цвета черемуха. Ее аромат кружит голову. У воды по сырым полянам — лиловые ковры крупных болотных фиалок. Под сводом леса зацветают изумительно душистые ландыши. Из вершин дубов доносится воркование лесных горлиц. В нежно-зеленых кронах берез пересвистываются золотые иволги. С высоких сосен звучат флейты дроздов, а над вырубками токуют лесные коньки. В мелком подросте распевают крошки пеночки, и кукушка из таинственной глубины леса зовет лето — Ладо.

Зеленый ковер лесных полян пестрит желтыми лютиками, лиловым котовником, розовым клевером, медовыми одуванчиками. Над цветами гудят шмели, порхают ярко-желтые бабочки-крушинницы и белые с оранжевыми уголками крыльев зорьки. Перламутровки и изящные голубянки присаживаются на изумрудные стебли трав. Плавно скользят в согретом воздухе полян прекрасные парусники-махаоны. Обогретый солнцем лес изменяется с каждым днем своей яркой и быстрой весенней жизни.

По просеке-дороге, слушая лесную симфонию, иду с отцом, чутко внимая окрестной природе. Умение отца рассказать, объяснить, показать, заставляло меня мыслить, устремляя к познанию окружающей жизни, а общение с природой делало нас друзьями. Отец был страстным спиннингистом, любознательным грибником, вдумчивым охотником. И еще — он очень любил весенний лес…

Прохладный утренний воздух напитан тонким ароматом клейких березовых листочков. На лесной почве дороги заметны отпечатки острых, изящных копытец с вершок длиной — здесь шла косуля. Под ветвистыми дубами переворошены бурые опавшие листья, разрытые кое-где до земли. Тут дикие кабаны искали желуди, ковырялись у старого пня, добираясь до мышиных запасов. Впереди, в шагах ста, дорогу перескочил заяц. Днем просто так зайцы по лесу не бегают, подумалось мне, а отец тихо сказал:

— Давай подождем, посмотрим. Может, это лиса его гонит.

Мы постояли минут пять на обочине, но никто больше не пробежал.

— Идем, — сказал отец, — когда у зайцев гон, то они и днем бегают, ища себе пару.

У края дороги, по песчаным плешинам заметны коричневатые, морщинистые с белыми короткими ножками первые грибы-строчки. Строчки — грибы коварные, перед приготовлением их дважды нужно отваривать, сливая воду. Отец этим грибам не доверяет, и мы проходим мимо. Дорогу переползает темно-оливковая змея с желтыми пятнами-ушками по бокам головы — обыкновенный уж. Когда мы подошли близко, уж замер, а потом вдруг свился в плотный клубок, выставив наружу свое бело-черное полосатое брюшко. Наверно, так он отпугивал нас.

По старому мостику из потемневшего дубового теса дорога пересекла ручей. Вода в нем из окрестных низин течет до начала лета. Потом низины высыхают. Сейчас воды еще много и соседний лужок весь залит, превратившись в неглубокое озеро. В нем «кумкают» остромордые лягушки. Они удивительного голубого цвета, который бывает у их самцов только весной. На упавшем в воду стволе ольхи, подняв голову, греется черная болотная черепаха, а по берегу ходит лесной куличок-черныш с белой грудкой. Парочка чирков-трескунков видна у осоковых кочек. Уточка бурая, неприметная, зато селезень очень наряден, с вишневой головой и ярко-зелеными полосками, идущими через глаза. Белый зоб у него в темных крапинках, спина пепельно-серая со струйчатыми полосками. В бинокль все хорошо видно. Чирочки как бы дремали, уткнув клювы под крылья и застыв на воде двумя лодочками. Где-нибудь на кочке или на берегу уточка, наверное, сделала уже гнездо и скоро начнет насиживать кладку. В зеркальной воде отражается голубое небо, белые стволы берез, клочковатые легкие облака, будто картина в раме из зеленой осоки. К середине лета эта картина пропадет, т.к. озерко высохнет, и на его месте разрастутся луговые травы. Утиное потомство, успев стать на крыло, перелетит куда-то на полноводные водоемы. Следующей весной снова разольются лесные воды, прилетят утки, повторится новый круг жизни…

За мостиком просека пошла дальше п

рямо, а ее пересекла дорога, на которую мы свернули. Дорога не торная, насыпная. По ней когда-то давно пролегала узкоколейка для вывоза леса. По сторонам дороги идут выемки, из которых брался грунт для подсыпки и выравнивания полотна. Выемки обросли деревьями, кустами и сейчас заполнены талой водой. На дне одной разрослись водоросли, а у берега плавала парочка тритонов. Самец тряс перед самочкой хвостом с перламутрово-голубой полоской. Брюшки у тритонов оранжеватые с черными пятнами. На лето тритоны переберутся во влажные места с опавшими листьями или мхами. В августе мы несколько раз находили молодых тритончиков в трухлых ножках больших белых грибов, поеденных личинками «грибной мухи».