Во второй половине мая я с друзьями Гариком, Юрой и Игорем отправился в Карпаты. Неделю мы путешествовали по елово-пихтовым горным лесам от железнодорожной станции Славсько до села Мокре на речке Мокрянке, притоке Тересвы.

Поезд из Киева в Славсько пришел в 19-05. Мы вышли на край поселка мимо церкви и по дороге стали подниматься в гору. Начал накрапывать дождь, постепенно усиливаясь. Углубляемся в лес, находим ель с широкой кроной. Под елью сухо и уютно. Ставим там две палатки, на костерке варим овсянку с тушонкой, ужинаем. Весенний лес благоухает. Вокруг мелодично поют разные птицы: пеночки, зарянки, дрозды. Рядом журчит ручей…

По горам и долинам

Первое утро в горах. Моросит дождь. На вершине соседней елки посвистывает красногрудый снегирь. Он здесь местный житель. Позавтракав, выходим под дождиком, укрывшись полиэтиленовыми пленками. Пленку с вырезанным отверстием для одевания через голову нужно брать размером не менее 1,5х2,3 м, чтобы закрывала и рюкзак и плечи. На ногах у меня резиновые сапоги, которые в этом походе себя полностью оправдали.

Идем грунтовыми дорогами на юго-восток, сверяясь по компасу. Кругом зеленые хвойные леса. На елке сидит кедровка, серая с черным, в рябинках, — жительница таежных мест. На глинистой земле отпечатались первые овальные следы раздвоенных оленьих копыт. Проходим лужок, пестрящий сиреневыми и желтоватыми цветками невысокого орхидейного растения — ятрышника. Дождик прекращается. Тропа спускается в долину с речкой. Переходим ее и по притоку углубляемся в ущелье. Среди камней, у воды сидит удивительное хвостатое земноводное — загадочная пятнистая саламандра, называемая еще «огненной». Она длиной в пядь, блестяще черная, в ярких красновато-желтых пятнах. У нее крупная голова, переходящая в толстое тело с гладкой кожей, две пары коротких лапок и недлинный, мясистый хвост. Лапки, как у тритонов, передние четырехпалые, задние пятипалые. Саламандра медлительна, но по бокам головы у нее и на туловище расположены ядовитые железы. Яркая окраска предупреждает, что лучше саламандру не трогать.

От притока карабкаемся вправо по крутому склону. Часто стали попадаться следы копыт и «орешки» оленей. К 15.00 мы поднялись на хребет. В горах ели-смереки еще не выпустили молодые побеги, и буки не раскрыли почки. На луговине среди леса белеют подснежники и синеют пролески. Весна в горах отстает от долин почти на месяц. Через ельники спускаемся на другую сторону хребта. В разных местах вылетает несколько тетеревов, мелькнув иссиня-черным пером, порадовав взгляд. Выходим к верховьям речки Мизунки, идем вниз вдоль ее русла. На соседних мокрых лужках весело желтеют цветки калужниц с кожистыми глянцево-зелеными листьями. Проглядывает солнце. Долина расширяется, здесь проложена узкоколейка. Вскоре приходим к разветвлению долины. Там стоит щит с изображением рыси и надписью: «Собольське лісництво». На приглянувшейся зеленой лужайке у леса останавливаемся на ночлег. Ломаем еловый лапник на подстилку под палатки, собираем и таскаем дрова. Разводим костер. В сумерках пролетела пара вальдшнепов, токуя. Заметно холодает и в девять вечера взятый с собой градусник показал температура воздуха уже всего +30. Немного поют птицы, в основном дрозды…

Заморозок утром такой, что на воде в котелке образовался лёд в полсантиметра. В небе солнце и клочковатые облака. Не спеша готовим завтрак, складываем палатки и рюкзаки, около полудня выходим. Идем по второй долине, куда ответвилась узкоколейка. Вскоре она приводит к двум домикам лесничества. Лесник, коренастый дядька лет пятидесяти, показал дорогу на Красную гору и немного провел нас. Дорогой рассказал, что в здешних лесах водятся рыси, медведи, барсуки, много оленей. Тропа через часа полтора вывела на полонину с бурой сухой травой, молодая еще не появилась. В конце полонины-луговины спускаемся к дороге, которая приводит в поселок Слободу. Время 15.30 и пора бы нам поесть. Узнав, что в поселке есть столовая, мы с удовольствием в ней отобедали. Во дворе бегала серая лайка с хвостом-кренделем на спине. Собака охотничья, но хозяина поблизости не видно, а хотелось бы расспросить про здешнюю охоту. Собираясь вскидывать на плечи свой рамочный рюкзак, Гарик обнаружил, что в соединениях трубчатой рамы вывалились две заклепки. С помощью гвоздей и небольших плоскогубцев он проводит быстрый ремонт, и начинаем движение дальше.

Рядом с поселком бежит мелкая речка, шагов тридцать шириной. Вода в ней мутная, глинистого цвета. Мы перебрели речку, и пошли вверх вдоль русла. Начинается подъем на склон, а затем спуск в соседнюю долину, тоже с речкой. Сначала по руслу, а затем тропой через густой ельник со следами оленей выходим к вырубке. На ней, в шагах ста замер олень. Красавец-зверь смотрел на нас, гордо подняв голову с рожками в чехлах. К осени его рожки вырастут и превратятся в мощное оружие. Тогда на голове оленя будет красоваться ветвистая корона с 4-6, а может и более, отростками на каждом роге.

С вырубки, внизу виднелась дорога, идущая через Вышковский перевал (940 м над у. м.) на г. Хуст в Закарпатье. Останавливаемся ночевать у ручья среди светлого букового леса. На костре варим вермишель с тушонкой, завариваем чай со стеблями черники. Угомонив голод, засыпаем сном праведников…

С ночи опять заморосило. Утро серое. К полдню дождь перестал и, позавтракав гороховым супом, выходим в дорогу. Спустились к шоссе, за ним ручей привел на гору. На подъеме выпорхнуло несколько буреньких рябчиков в ельниках. Здесь на глаза попалась вторая саламандра, выделяясь своими огненными пятнами среди зеленых мхов. Спускаемся с горы на юго-восток. У ее вершины березки еще спят, не распустив почки. В старом лесу, в черничниках то и дело попадаются красивые темно-синие трехвершковые слизни. У бело-розовых цветочков черники гудят, перелетая, пестрые мохнатые шмели. На дороге, в лужах везде есть тритоны с оранжеватыми брюшками, занятые брачными играми.

На каменистой осыпи отдыхаем. Перед глазами чарующая картина горной страны. Синеют лесистые вершины с хребтами, ярусами уходящими вдаль. В их ущельях курятся белые туманы. Где-то там сбегают по камням хрустальные быстрые речки и задумчивые леса прячут своих обитателей, храня извечные свои тайны. Лощиной между хребтами обходим встречную гору. Здесь, в еловом лесу весь подрост пихты-ялыци поеден оленями, и кругом видны их следы на земле. Среди мшистых камней на глаза попалось еще две саламандры. На увальчике, около седловины Игорь нашел олений рог с пятью отростками.

Игорь и я идем в резиновых сапогах, Гарик в кожаных туристских ботинках, а Юра в кроссовках. От постоянной влаги его кроссовки легко промокают. Юра каждый вечер первым делом вынужден их подсушивать у костра. Сейчас, чтоб хоть как-то защитить ноги от постоянной сырости, он придумал одеть по два пленочных кулька поверх носка на каждую ногу, и, сделав это, бодро устремляется дальше. Спрашиваю его о результате. Отвечает, что стало гораздо лучше, т.к. с кульками ногам теплее…

Выходим в долину р. Свичи с узкоколейкой. Речка мутная. Останавливаемся около ее чистого притока с тремя маленькими водопадами и голубоватыми прозрачными ваннами под ними. Из ближней ванны берем хрустально-чистую воду. Вечернюю тишину нарушают только песни дроздов и тихий шум соседних водопадов…

На Главном хребте

Просыпаемся под песни птиц. Варим простой суп-кулеш с кусочками сала и, позавтракав, за час до полудня покидаем место ночлега. Через полкилометра дорога приводит к лесному кордону с домиком и магазином. В магазине продается манка, пшеничная, овсянка, разное печенье и др. Тут мы пополнили свои запасы, купив кирпичик хлеба, полкило риса и мармелада. По ровной дороге идем вдоль речки. Часто попадаются плакаты, призывающие охранять лес и его обитателей. Километра через четыре долина разветвилась. У развилки стоит несколько домиков, медпункт, огород с грядками. Идем дальше берегом речки. Она метров семь шириной, чистая. Сверкает солнце. Вокруг летают, присаживаясь на землю и нагретые камешки, крупные, красивые бабочки траурницы-антиопы. У них темно-вишневые крылья с желтоватой окантовкой и рядом голубых точек перед ней. После зимовки бабочек окантовка их крыльев побледнела. Гусеницы этой бабочки питаются березовыми листьями, а, как известно, где березы, там и грибы. Вскоре это подтвердила наша встреча с лесорубами. От них мы узнали, что тут самые грибные места и во второй половине лета в здешних лесах бывает много белых.

Долина сузилась, узкоколейка кончилась, и приходится идти прямо руслом потока. К 17.30 мы поднялись на главный хребет Восточных Карпат. Слева начинаются истоки речки Ломницы, текущей к Днестру, справа — Теребли, впадающей в пограничную Тиссу. С хребта перед глазами открылась обширная панорама лесистых гор с многочисленными вырубками. Вырубки быстро зарастают травами и дикой малиной среди молодого елового подсада. Со временем молодые елочки вытянутся, затенят малину и разнотравье, подрастут, и снова на вырубках зазеленеет высокоствольный лес, но до этого должно пройти три-четыре десятилетия. По хребту тянется проложенная тракторами грунтовка. На ее обочинах, в траве, на скупом еще горном солнце, грелись змеи. Мы заметили две черных и две бурых с характерной полосой-зигзагом на спине. Черные сразу уползали, а бурые таились, будто зная, что они малозаметны. А, может быть, они не так хорошо согрелись, как черные. По пути, в ущельях, на склонах гор и на главном хребте иногда поднимались тетерева и рябчики. Несколько раз мы видели оленей среди деревьев. Животных и птиц рассмотреть хорошо не удавалось, но даже эти мимолетные встречи приятно волновали.

Зашло солнце, смеркается, и мы останавливаемся на уютной сенокосной поляне, поросшей белоусом. Неподалеку, в лесу течет ручей. Ставим палатки, разводим костер, варим суп с вермишелью, рисом, луком и кусочками сала. И этот неказистый суп после длительного лесного перехода вкусён, как пища богов. В сумерках несколько раз, «цвиркая», пролетал над поляной вальдшнеп. Потом его токовое «корканье» слышалось над долиной. Ночью, громыхая и сверкая, прошла гроза.

Опасная ночевка

Утро. Рядом слышна кукушка. Она долго токовала на вершине высокой сухой ели у края леса, поводя своим длинным, пестрым хвостом. Вдали у вершин гор Грофы (1748 м) и Попадьи вьются облака. Сквозь них проглядывает солнце. Благодать вокруг. Как легко и светло на душе среди весны, когда распускаются и зацветают растения, поют птицы, токуют кукушки. Золотые дни чудесных свершений в природе и светлых надежд, зовущих в синие дали…

Из леса к нам вышел паренек-пастух лет 14-15 с ножиком в руке. С ним серый песик. Паренек ищет коней. Пока с нами говорил, песик у нас в кульке нашел сало. Только мы отошли с поляны, по тропе навстречу показалось четыре парня-туриста из Кишинева, весело сообщают, что идут на Синевир. Вокруг по седловине раскинулся высокоствольный старый лес, похожий на парк. У тропы лежит огромная сухая ель-патриарх. Она пятьдесят пять шагов в длину, у комля с метр в поперечнике — дерево-гигант. По пути мы спугнули у тропы трех бурых тетерок. С шумом крыльев они быстро понимались с земли и скрывались поодаль среди елей. Стал опускаться туман. Тропа пошла в гору. Вдруг в чащу с тропы ломанулся какой-то крупный зверь. Вздрогнув, мы оцепенели. Смотрим, слушаем. Вокруг воцарилась тишина. Наверно, это был олень. Переговариваясь, трогаемся дальше. Вскоре еловый лес кончился и начался густой кустистый темнохвойный сосняк в сажень высотой и пошли каменистые осыпи с желто-зелеными лишайниками и густыми брусничниками. Кое-где виднелись низкорослые кустики вороники-водяники с узкими листочками, густо сидящими на стеблях. С вороникой я впервые познакомился осенью прошлого года в Карелии. Около 19.00 мы поднялись на хребет. На его склоне лежал зернистый снег.

Через хребет дует сильный ветер. Туман закрывает видимость и неясно, куда идти. Пошли на север, потом на запад, а нужно было — на юг. Уже пора становиться на ночлег. Спускаемся с хребта по снежнику, потом по осыпям и густому сосновому стланику. Через стланик пробираемся с трудом, выискивая просветы в зарослях. В одном месте под ветвями белеют кости какого-то некрупного зверя, вроде, косули. Смеркается. Моросит дождь. Вступаем в еловый лес. С ветвей свисает длинными прядями зеленоватый мох, на земле лежат упавшие стволы. Вспугиваем глухаря. Ударив широкими крыльями, он скрывается в лесной чаще. Ищем ровное место для палаток, идя вдоль склона. Находим подходящее вблизи ручья. Вдруг рядом послышался треск веток, топот копыт, и несколько приземистых туш, мелькнув темными пятнами, бросаются вниз по склону. Замираем, всматриваясь в лесной сумрак. Звери скрылись. Наверно, это были кабаны. Ветер гонит клочья холодного тумана среди стволов елей. Под дождем ставим палатки, где посуше, разводим костер. Мрачный, сырой лес, дождь, холод и усталость, конечно, сейчас не радуют. Но мы молоды и вместе преодолеем все это. А завтра новый день подарит нам новые встречи в горах среди весенней природы.

Костер разгорается, теперь — побольше в него толстого сухостоя. Огню уже нипочем дождь и сырость. Пламя жадно хватает подбрасываемые ветки и наполняется силой. Около огня становится тепло, светло и уютно в мокром, ночном лесу. Варим суп с тушонкой, компот из сухофруктов. Подсушиваем у костра подмокшие рюкзаки, куртки, греемся сами. Температура воздуха +60. Поужинав и согревшись, забираемся в палатки и под шорох дождя сразу засыпаем…

Дождь льет всю ночь, и сильный ветер гуляет в лесу, качая ели. Утром, рядом с палатками блестят большие лужи. Две ели, толщиной в пядь, упали в метрах пятнадцати от нас. Спали мы так крепко, что их падение не слыхали. Как неудачно выбрали мы вчера место для ночлега!

Хата в горах

Сварив поесть и позавтракав, отправляемся в путь. Поднимаемся снова на хребет и спускаемся к югу. Дождь прекращается. Входим в высокоствольный лес. С травянистой прогалины в шагах тридцати срывается глухарь. Хорошо виден его белый клюв, «бородка», красные брови, бурые плечи иссиня-черных, с зеленоватым отливом, крыльев. Крупная редкая птица скрывается в лесу, оставив неизгладимое впечатление от встречи. Проглядывает солнце. Космы влажного тумана вьются среди стволов, подымаясь из распадков…

Во второй половине дня делаем небольшой привал. Отдыхаем и подкрепляемся банкой ставриды. На соседнем дереве весело распевает зяблик, повторяя и повторяя свою звонкую, ритмичную песню. Спускаемся в распадок, пересекая заброшенную узкую дорогу, огибающую гору. С поляны, слева поднимается еще один глухарь и, отлетев шагов сто, садится среди деревьев. Похоже, тут глухариная вотчина. Подходим к лощине, из которой доносится шум речки. Спускаемся к ней и попадаем на щебнистую дорогу. Судя по карте, это речка Мокрянка, а дорога вдоль нее ведет к селу Мокре. Начинает опять моросить дождь. Движемся по щебнистой дороге, вниз по течению речки, поглядывая на зеленые горы по сторонам. Справа и слева, в шагах ста от русла речки круто вздымаются лесистые склоны.

Пройдя с километр-полтора, минуем одинокую хату-избу из теса, обшитого досками, с небольшими квадратными окнами и громоотводом на дощатой крыше. Громоотвод сделан из двух вертикальных железных прутьев, соединенных с землей толстой проволокой, укрепленной на коротких штырьках по коньку. Такой обстоятельный громоотвод на хате вижу впервые. Здесь, наверное, бывают сильные грозы. Двери хаты открыты, никого нет. Около хаты сарай, два небольших пустых хлева для овец и будка с бочкой солярки поодаль. Видимо, тут останавливаются пастухи и лесорубы. Невысокий, щебнистый берег речки рядом с хатой укреплен бревнами, положенными в две нитки.

Мы отошли уже шагов полтораста от хаты и вдруг Гарик предлагает остановиться в этой хате на ночлег. А действительно, ведь идет дождь, все кругом мокрое. Куда дальше идти? И хотя всего лишь шесть часов вечера, мы возвращаемся и осматриваем помещения. Один вход с крыльца под козырьком ведет в комнату с низкой кирпичной печкой, имеющей три жаровни. Вдоль стен стоят пустые крашеные тумбочки со следами мышиных погрызов. Видимо, это кухня. Из кухни через дверной проем попадаем в большую, совершенно пустую комнату с прямоугольной печью у стены справа. Второй отдельный вход с крыльца ведет в небольшую комнату с печкой, имеющей свод над жаровней. Печка расположена в середине комнаты. По стенам висит и валяется на лавках заношенная рабочая одежда. Над печкой укреплены сушила из палочек с гвоздиками. В нише свода лежат несколько проволок с приставшими волокнами мяса, — были шашлыки. На полу за печкой стоит таз с золой, и лежат два пучка сухой черники с листьями. Еще один вход по отдельному узкому коридору ведет в четвертую комнату, расположенную за описанной выше. В ней тоже была печка, но неисправная, т.к. из ее жаровни вывалилось несколько кирпичей.

Мы заняли большую, пустую комнату за кухней. Когда начали топить печку, было +120, и лишь через пять часов температура в комнате поднялась до +200. Мы настелили на дощатый пол свежего елового лапника. Приятно запахло душистой хвоей. Во дворе, под навесом лежали сухие колотые дрова, но мы их не трогали, а собрали вокруг хаты всякие щепки, обломки и обрубки. Охапку мелкого сухостоя наломали в соседнем лесу. Дождь льет не переставая. Хорошо, что подвернулась эта хата.

Только мы начали варить на печке суп, стукнула входная дверь. Вошел человек среднего роста, лет пятидесяти, с ружьем, в резиновых сапогах и брезентовом плаще. С его мокрого плаща на пол стекали тонкие струйки воды. Из-под светлых бровей на скуластом, загорелом, обветренном лице на нас внимательно смотрели серо-голубые глаза.

— Уф! — сказал вошедший и поздоровался. — Думал, дойду до своего кордона, но дождь сильный пошел. Вижу дым из трубы в хате. Решил, что тут кто-то из наших остановился.

Мы познакомились и разговорились. Вошедший оказался обходчиком, Иваном Филипповичем, соседнего Бродульского заказника, где охраняется глухарь. Мы пригласили Ивана Филипповича с нами поужинать и стали расспрашивать об окрестных местах. Он поведал много интересного. Мы внимательно слушали.

«Был у нас года три тому случай, — рассказывал обходчик. Собирала бабка с внуком чернику. В лесу тихо, рядом никого. Рвут себе ягоду в корзинки, разойдясь недалеко. Вдруг внук закричал. Бабка скорее к нему и видит, на мальце какой-то большой рыжий ком сверху. Она тоже закричала и по этому кому палкой хрясть. Ком отпрыгнул, превратился в рысь и скрылся. Хлопчик отделался рваной рубашкой и царапинами на плечах. Наверно, рысь его за какого-то зверя приняла. Ведь рыси охотятся на зайцев, оленят, косуль и даже на ланок-оленух нападают…

А то как-то весной, в начале апреля, я делал обход. Тогда во многих местах снег еще лежал. Иду вдоль косогора по «бучине» (буковому лесу). Впереди с громким карканьем пара воронов взлетела. Подальше еще пара снялась. Смотрю, на снегу многочисленные следы медвежьих лап, кабаньих копыт и кровь. Похоже, голодный после спячки медведь напал на вепря. Но медведю не повезло. Его туша с вывернутыми кишками темнела на краю этой толоки. Кабан в схватке распорол своими клыками косолапому брюхо. Правда, сам тоже пострадал, но ушел. Я пошел по следу раненого кабана. Крови было немного, его рана, видимо, была не смертельной. Кабан всё шел и шел, а через километра два его след на каменистом косогоре потерялся. Шкуру с погибшего медведя мы на следующий день сняли. В длину она была 170 см — медведь был не самый крупный»…

За разговорами подошла полночь. Мы улеглись на лапнике почивать в тепле…

Завершение путешествия

Всю ночь лил дождь. Под его шум мы хорошо выспались. Поднялись в 8.00. Кипятим на печке воду в котелке, завариваем чай. Завтракаем консервами. Хорошо, что с вечера мы набрали во фляги чистой воды из ручья, т.к. за ночь вода в нем стала мутной, не говоря уже о речке. Около 10.00 выходим. Прощаемся с Иваном Филипповичем. Он идет вверх, в горы, а мы вниз, к селу. Быстро и легко движемся по дороге. Жирок-то за шесть дней пораструсили, да и наши рюкзаки полегчали. У меня, например, помимо разных вещей до пуда, в рюкзаке было еще семь килограмм продуктов, которые за поход израсходовались.

Облачное серое небо сеет мелкими каплями. Навстречу движется большая отара овец, возглавляемая тремя большерогими белыми козлами с латунными колокольчиками на шеях. Посреди отары виден дородный дядька-пастух в черной шляпе и серой шерстяной кофте с длинным ворсом, одетой поверх телогрейки. На ворсе блестят капельки влаги. В руках у пастыря небольшой топорик на длинной, прямой рукоятке. С отарой было еще три хлопца-подпаска и две больших карпатских овчарки с висячими ушами. Густая шерсть у собак желтоватого цвета, хвосты наверх закручены, размером псы больше овцы.

На пути к селу миновали мы три-четыре домика у дороги, еще одну отару овец с пастухами и два стана с навесами из жердей, крытых толем. Под навесами стояли бидоны и ведра со сплошным и дырчатым дном. На жердях в мешковинах, порциями по ведру, отцеживался сыр. Рядом с одним станом на невысоких приречных ольхах молча сидело два черных ворона, рядом с другим — один. Воронам, наверно, тут что-то перепадает. Минуем луговину за речкой. На ней пасутся кони и четыре овчарки сидят.

За три с половиной часа пути от хаты, где ночевали, приходим в село. Поход по горам закончен. Дальше пойдет колесный путь автобусом до Тячева, потом дизелем до узловой станции Батев, а с нее — поездом на Киев. Переполненные впечатлениями, постройневшие, напитавшиеся целебного лесного воздуха возвращались мы домой.

До свидания, чарующие Карпаты! Благодарим за радость незабываемых встреч с благородными оленями, отшельниками глухарями, удивительными саламандрами, быстрыми речками и вечнозелеными таинственными лесами.