Наступило лето. Вода после весеннего разлива уходит с лугов, оставляя в углублениях мелководные плёсы, лужи и озерки. Нахожу исключительно живописный, глухой водоемчик. Здесь, среди роскошных старых верб в два-три обхвата, серебрятся тихие заводи. Кристально чистая вода, глубиной по колено, прозрачна, как стекло, и в ней кроме рыбы снует еще огромное количество различной водной живности. Рыба размером от малька до «крупняка» с ладонь то и дело оставляет повсюду буруны и всплески на поверхности. И все эти заводи окружены высоким непроходимым рогозом, тростником и манником, где скрываются различные животные и птицы. Попробую их фотографировать.
При фотоохоте, как и при любой охоте, самым интересным является поиск дичи, наблюдение за ней, выслеживание, а в итоге — удачный «выстрел». При этом нужно быть в маскировочной одежде, передвигаться плавно, неторопливо и избегать резких движений. Желательно предварительно ознакомиться с образом жизни объекта будущей съемки, что облегчит его поиск и создание условий для фотографирования. Особенно интересна и удачлива фотоохота у кормушек или на водопое из естественных или искусственных укрытий…
При помощи серпа освобождаю прогалину на более-менее сухом островке и ставлю скрадок. Скрадок может быть любой конструкции, из разных материалов. Наилучшим считаю скрадок из маскировочной ткани. Пространство в нем должно быть максимально затемнено, а съемка проводиться через отверстие диаметром 6-8 см. При этом желательно, чтобы объектив аппарата находился во время съемки не ближе 3-5 см от отверстия. Высовывающийся из скрадка «ствол» объектива в большинстве случаев пугает животных и птиц. Они сразу замечают даже мелкие движущиеся детали и особенно реагируют на глаза. Поэтому нужно стараться не моргать и не водить ими. При недостаточном освещении можно применять вспышку, т.к. многих животных и птиц она не пугает, очевидно, из-за привычки к естественному явлению — молнии…
При использовании современных цифровых фотокамер можно порекомендовать автоматическую установку баланса белого, а также использовать ручной режим наводки на резкость и установку экспозиции. Лучше устанавливать режим максимального качества, максимальную резкость, а большую глубину резкости — за счет диафрагмирования. Минимальный контраст наиболее предпочтителен, т.к. он позволяет передавать мельчайшие детали изображения; остальное можно регулировать в «фотошопе»…
Скосив всю болотную растительность перед скрадком, получаю «амфитеатр» с открытым водным пространством метров тридцать, окруженным сплошными стенами трехметровых травяных зарослей. Итак, подготовительная хозяйственная часть закончилась, начинается творческая деятельность. Залезаю в укрытие и жду. Ждать пришлось недолго — через минут десять налетел сумасшедший ветер. Поднялся невообразимый шум, свист, треск. Тростник мотало во все стороны, а с деревьев сыпались сухие сучья и обламывались огромные ветви. Быстро «сматываю удочки и рву когти». Выбираюсь на луг. По лугу катят шары перекати-поля. Отдельно растущие деревья склонились под невиданной силой ветра, и неистово вибрируют всей своей листвой. Кусты и трава полегли почти до самой земли. Небо с несущимися зловещими облаками повисло так низко, что казалось, цепляется за макушки деревьев. Селянин, приехавший на сенокос, бросил косить и, не погрузив сено, пытается удержать свою повозку с лошадьми. Град размером с вишню, уже стучит по траве и бьет меня по ушам, но боли я не чувствую, а жму во всю на педали велосипеда, спеша к дому…
На следующий день — чудесное утро. Настроение созвучно неаполитанской песне: «Как ярко светит после бури солнце». Снова отправляюсь на съемку. При подходе к скрадку стараюсь избежать треска упавших веток и шуршания камыша. Но тщетно, птицы пугаются и улетают. Забираюсь в скрадок; тянутся томительные минуты ожидания. Вот, наконец, первыми появляются кулички. Они очень быстро и часто тыкают своими клювами в болотистое мелководье, добывая корм. Некоторые из них такие пестрые, будто на них ситцевые платья в горошек. Особенно хорош бекас. По прилете на кормежку, его движения поначалу настолько быстры, что получить резкий снимок невозможно. Но по мере продолжения трапезы тело бекаса непомерно растет, и он превращается в добродушного, медлительного толстяка. В конце концов, бекасина, наевшись, останавливается и отдыхает, свесив клюв.
Вдруг послышалось характерное цвирканье и на фоне яркой зелени, как стрела, проносится лазуритовая птичка — рыболов-зимородок. Он усаживается на торчащую из воды палочку. Недолго посидев, резко ныряет и выпархивает с маленькой, блестящей рыбешкой в клюве. Благо дело, вода мальками так и кишит. Вдали, на притопленном бревне присаживается лесная горлинка. Она прилетела сюда попить воды и искупаться. Чуть дальше прогалины, за редкими кустами манника слышится какое-то странное рокотанье и всплески. Там носится стая необыкновенно ярких золотистых щурок. Беру бинокль. Ага! всплеск — это щурка ныряет в воду, а рокотанье — это шум ее мокрых крыльев, когда она выныривает с мелкой рыбешкой в клюве. Никогда не думал, что насекомоядная щурка ловит рыбу. Интересно бы снять цапель, но в этот день их не было. Возможно, они побаивались скрадка или испугались моего появления утром. Решаю на будущее садиться в засаду затемно.
Встаю в три часа ночи. На дворе темень — «хоть глаз выколи», небо звездное. Оседлав свой китайский мопед, направляюсь к месту охоты. Свет фары освещает узкое пространство по ходу движения, а по сторонам ни черта не видно. Вообще, в темноте знакомая местность преображается и становится совершенно неузнаваемой. Пытаюсь найти съезд с луговой дороги на тропинку, ведущую к скрадку, но ничего не получается: сел туман, а в нем кругом лишь какие-то незнакомые кусты, бугорки и ямы. В итоге я влетаю в одну из них и мой мопед — пополам. Треснула рама. Что делать? В метрах ста на лугу вижу огонь костра. Оставив мопед на обочине, иду туда, натыкаясь в темноте на кусты, кочки, проваливаясь в какие-то колдобины. У костра сидит рыбак из соседнего села, вроде, знакомый. Вызываю у него удивление своим появлением в таком месте и в такой час. Но это не помешало нашему более близкому знакомству. После предложенной рыбаком стопки «народного чая», у нас завязывается непринужденная беседа. Узнаю, что такой сильный разлив Днепра тут бывает раз в 8-10 лет. В предыдущий разлив воды было гораздо больше и на остановку автобуса тогда плавали на лодке через всё село. Рыбы было не меряно, и тракторист Василь взял как-то за день «две подводы» леща, но тот лещ протух, т.к. Василь заболел, перебрав на радостях «лечебного чая». Я понял, что Василь тут самый крутой рыбак…
Мы всё говорили, а вокруг жила чудесная летняя ночь. Над головой темно-синее небо с необычайно крупными, яркими звездами. Изредка рядом пролетали летучие мыши, а неподалеку в густых травах звучал звонкий гимн перепела. Стрекотали сверчки. В воздухе витал непостижимый запах заливного луга. Так бы и лежал здесь на теплой земле, впитывая в себя это чудесное благоухание летней ночи. Но вот с востока небо озарилось. Над травами появился туман. У горизонта образовались тонкие прозрачные облачка, и вскоре там показалось солнце. Просыпающийся луг, купающийся в первых солнечных лучах, с костром на темном фоне кустов и деревьев выглядел сказочно. Когда солнце поднялось выше, туман постепенно стал рассеиваться.
Я вернулся в село. Там, мой друг, Петр Андреевич, отрядил для моего пострадавшего мопеда подводу с двумя «рысаками». К вечеру, благодаря усилиям местного разностороннего умельца Вани, мой мопед был уже на ходу. Учитывая события прошедшей ночи и, обозначив съезд на заветную тропинку белым кульком на ветке куста, на следующий день я благополучно добрался до места и загодя устроился в скрадке. На часах 3.30. Слышу голоса цапель в зарослях, похожие на кряканье уток, только более резкие. Начинает слегка светать. Прямо передо мной, в метре от засидки, копошится какая-то птица, размером с утку, похоже, выпь. Вдали, на фоне темной гряды манника, едва различаю два светлых силуэта каких-то крупных птиц. Наверно, это белые цапли. Выставляю чувствительность 400 единиц. Но света еще мало, и фотографировать нельзя. Сижу в нетерпеливом ожидании…
В фотоохоте очень важна быстрая оценка ситуаций, мгновенная и точная наводка на резкость и «твердость» руки при нажатии на затвор аппарата. Для этого левой рукой держу объектив вместе с фотоаппаратом за кольцо наведения резкости. Правой рукой, с указательным пальцем — на спуске, плотно прижимая аппарат к голове. Наконец, одновременно наводясь на резкость и, поймав нужный момент, затаив дыхание, плавно жму на спуск. Соблюдение этих условий очень важно для получения резкого изображения, т.к. большинство живых объектов съемки очень подвижно. Описанную выше процедуру довожу до автоматизма, как стрельбу из ружья, путем тренировки «вхолостую»…
В утренней тишине кругом слышны какие-то загадочные шорохи, всплески и другие звуки. Постепенно светает. Силуэт выпи как-то внезапно и бесшумно пропадает. Наконец, начинаю различать, что предполагаемые белые цапли на самом деле серые цапли. На часах 6.15. Первые лучи солнца скользнули по верхушкам зарослей и осветили розовые венчики высоких болотных цветов. Вдруг среди стеблей манника замечаю вытянутый загадочный силуэт. Плавным движением поднимаю фотоаппарат и задвигаюсь в дальний угол скрадка, чтобы объектив был подальше от смотрового окошка. Держу фокус. Вот стебли манника раздвинулись и передо мной — грациозная крупная птица. Сердце мое учащенно колотится, делаю вдох и плавно нажимаю спуск. Птица замерла и, кажется, что она не спускает с меня своего пристального взгляда. Медленно поднимая и аккуратно переставляя длинные ноги, она совершенно бесшумно, как в немом кино, оказывается посредине «амфитеатра». Не обращая никакого внимания на скрадок и щелканье затвора, цапля начала охотиться, застывая неподвижно, и очень часто на одной ноге. Внимательно, подолгу всматривается в воду и медленно, почти незаметно вытягиваясь, резко бьет своим острым клювом, как копьем. Рыбу она не хватает, а накалывает, потом сбрасывает ее в воду и заглатывает. Этот крупный «цапел» был самым непугливым и самым прожорливым. Я прозвал его «Васькой» и потом узнавал в «лицо». «Васька» всегда первым появлялся на «манеже» и был очень драчлив. При появлении очередного пришельца, он сразу нападал на него, взлетая в воздух и распахивая свои огромные крылья. Он был любознательным и иногда заглядывал в скрадок, пытаясь рассмотреть что внутри. Цапли, кормившиеся рядом со скрадком, отличались между собой полом и возрастом, что заметно было по их размеру, окраске и виду оперения. В обществе жителей этого уютного уголка я провел много увлекательных летних часов и добыл немало фототрофеев.
Наступила осень. Вода давно ушла из всех весенних водоемов. Душистое, высохшее в лугах и сметанное в стога сено, уже свезено на сельские дворы и сложено в сараи. Луга окрасились в спокойные буроватые тона. На сельских огородах пестрят боками спелые гарбузы-тыквы — характерный признак украинской осени. Разнообразие их красок всегда напоминает мне разноцветные шары новогодней елки.
С какой-то ностальгией я посетил место своей летней фотоохоты. При подходе спугнул двух журавлей. Птицы взмыли ввысь и с курлыканьем полетели, скрывшись в далях. Высоко, под самыми облаками, замечаю одинокую цаплю. Кто знает, может это летит знакомый мне «Васька»…
Проходят дни. Похолодало. На улице, уныло и сыро — поздняя осень, и скоро зима. За окном льет дождь, стуча каплями по стеклу и подоконнику, но я не грущу. Вспоминаю с радостью летние события и впечатления, а вспоминать приятно и легко: на столе лежат неисчезающие трофеи — фотографии.