…Среди прочих вещей с собой на Дальний Запад (штат Монтана) я привез дробовое ружье и теперь, с началом отлета на юг гусей и уток очень хорошо охотился. За мной на охоту каждый раз шло несколько индейцев посмотреть, как я на лету бью пернатую дичь. Видеть, как летящая птица падает после выстрела, доставляло им такое же удовольствие, какое испытывал я при попадании в цель. Один раз из пролетающей стаи я сбил одиннадцать уток свиязей, и мои зрители пришли в неописуемый восторг. Но мне не удавалось уговорить их принять сбитую птицу: здешние индейцы не ели ни птиц, ни рыбу, которая считалась у них особенно «нечистой». Они ели только «ни-тап-и-вак-сии», что на их языке означало — настоящая пища, — мясо бизонов и оленей.

В ноябре подошли группы индейцев из племени черноногих с севера, где они проводили лето на берегах реки Саскачеван и ее притоков. Вслед за ними пришли кайна, или блады, тоже из племени черноногих. Кайна разбили свой лагерь в одной миле (1,61 км) от пиеганов, а пиеганы поставили свои палатки примерно на полмили выше нашего форта. Таким образом, вокруг нас расположилось около 10 тыс. индейцев, и торговцы форта были заняты все дни напролет.

Шкуры бизонов еще не достигли высшего качества, но шла оживленная скупка шкур бобров, оленей (вапити, белохвостых, чернохвостых) и антилоп (вилорогов). В свою очередь, индейцы охотно покупали чай, сахар и кофе, которые обходились им в среднем по доллару за мерку в одну пинту (0,57 л).

Одеяло с обратной тройной проборкой стоило двадцать долларов или за него давали четыре полномерных, с головой и хвостом, шкуры бизонов. Ружье, стоимостью в пятнадцать долларов, продавалось за сто. Виски, очень разведенное, шло по пять долларов за кварту (1,14 л); даже пакетик красно-оранжевой краски стоил два доллара. Торговля была очень прибыльной. Как видно, в ассортименте не было ни одного предмета, который для индейцев не являлся бы роскошью. Но торговцы рассуждали примерно так: «Индейцам товары эти не нужны, но раз уж они хотят их, то пусть платят цену, которую я потребую; в этом деле я рискую здесь только ради большой прибыли». Большая часть торговли шкурами бизонов и мехами шла в нашем Форт-Бентоне, но и у маленького форта на реке Марайас дела шли отлично.

Зима в тот год наступила рано — в первой половине ноября. Озера и реки замерзли, несколько раз уже выпадал снег. Северо-восточные ветры сметали его в сугробы в лощинах и на подветренной стороне холмов. Вскоре бизоны откочевали подальше от реки, около которой были большие индейские лагеря. Иногда немногочисленные бизоны забредали и сюда, но большие стада держались поодаль, в прерии к северу и югу от нас. Когда выпал снег, они перестали приходить на водопой, т.к. получали, видимо, достаточно воды в виде снега, поедаемого вместе с травой. В продолжение зимы бизоны оставались жирными, но с началом таяния снега быстро стали худеть.

Поскольку бизоны держались далеко в прерии, индейцы были вынуждены для охоты отправляться в двух-трехдневные вылазки, устраивая походные лагеря. Несколько раз за зиму я отправлялся с ними в компании своих друзей Хорькового Хвоста и Говорит с Бизоном. На охоту брали с собой лишь несколько палаток, в которых обитало по пятнадцать-двадцать человек. Группу охотников сопровождало обычно несколько женщин, чтобы готовить пищу. Воду брали из речек или растапливали снег, топливом часто служил старый навоз бизонов.