Леса в верхнем течении речки Иваи (Бразилия, штат Парана) изобилуют дичью. Они сырые, густые, дикие и поистине бескрайние, и никто из местных жителей не прошел их до конца. Неистовство природы здесь так невероятно, что выходит за грани воображения европейца. Невозможно описать словами буйство тропического леса!

…Втроем шагаем вдоль берега реки; после двух часов ходьбы поворачиваем в лесную чащу по сильно заросшей тропинке. Закинув за плечо ружье, иду вплотную за индейцем Тибурцио, следом за мной идет Томаш (поляк-переселенец). Вдруг Тибурцио останавливается и показывает пальцем на землю. На мягкой почве виднеются свежие следы трехпалых ног. Сегодня утром тут проходила «анта» — тапир (непарнокопытное весом до 200 кг). Я снимаю с плеча двустволку, заряженную «жаканом»; Томаш держит наготове свой револьвер; у Тибурцио мой запасной штуцер. Переходим ручей. Около него Томаш остается в засаде, а я с индейцем продолжаю путь. За ручьем тропа поднимается на холм, покрытый густым подлеском. Когда мы спускаемся с холма, кусты редеют и на расстоянии нескольких десятков метров можно обозреть пространство, тонущее в полумраке под пышными кронами деревьев. Тибурцио крадется осторожно вперед, часто останавливается и шепотом напоминает мне, чтобы я ступал тише. Он идет босиком и ему это хорошо говорить, а у меня тяжелые, с твердой подошвой шнурованные сапоги.

Мы вступаем в часть леса, сильно истоптанную тапирами. Здесь, на пространстве более ста шагов нет почти никакой растительности, кроме толстых деревьев — всё вытоптали тапиры. Дальше видна маленькая полянка, поросшая сочной травой. Под молодыми пальмами струится ручеек. Картина так привлекательна, что напоминает иллюстрацию к сказке.

— Шупадор, — шепчет Тибурцио, показывая на путаницу следов перед нами.

Шупадор — место, куда сходятся кормиться тапиры. Оно обычно находится у речки; нередко там бывают и выходы каменной соли. Мы внимательно осматриваем заросли, но зверя пока не обнаруживаем. В нескольких десятках шагов от поляны садимся на вывороченный ствол дерева, скрытый кустами, и ждем. Проходит час или больше, а звери не появляются. Но вот послышалось подозрительное потрескивание. Ветки кустов кое-где заколебались и среди них мелькают какие-то неясные серые тени. Тут, как назло, поднимается ветер, он дует в сторону тапиров. В чаще воцаряется тишина. Очевидно, звери учуяли нас и скрылись. Вдруг Тибурцио привстает, замирает, прислушиваясь, и говорит тревожно: шува (дождь). Шува! — решительно повторяет он, видя мое сомнение, и быстрым шагом направляется в сторону селения. Волей-неволей спешу за ним. На полпути нас настигает ливень, вернее, на наши головы обрушивается настоящий водопад…

…Знакомлюсь с индейцем по имени Бастион. Это скромный, хороший, порядочный и разносторонне одаренный человек. Местные индейцы-короады преимущественно носят маленькие, как бы общипанные усики. По какому-то капризу природы у Бастиона огромные пышные усы. Когда я впервые увидел его, то решил, что это польский переселенец, однако Томаш уверил меня, что Бастион — самый настоящий индеец.

Бастион изготовляет для меня лук со стрелами. Лук сделан из дерева «дорэ», тетива — из лианы «камуфры». Стрелы из двух частей: задняя часть из полой «текуары» (тростины); передняя — из тяжелого дерева «маипрэ». Перья птицы «пеньби», крепятся к стреле наискосок, обеспечивая их вращение в полете. Стрелы двух видов: одни предназначаются для охоты на птиц и имеют на конце шарик из твердого дерева «пиниоро» (местная сосна). Стрела с шариком лишь оглушает птицу ударом, после чего птица и стрела порознь падают на землю. Другой вид стрел имеет заостренный наконечник с зазубринами. Такие стрелы используют для охоты на зверей и рыбу.

Я пробую натянуть лук, но, как ни стараюсь, натягиваю только наполовину. Томаш оттягивает тетиву немного больше. Зато Бастион без особого усилия натягивает лук до предела, будто это детская игрушка.

— Смотри за стрелой, — говорит он, поднимает лук и пускает стрелу вертикально вверх.